Изменить размер шрифта - +
Другое слово нашего народа: Русской Богъ, имеет такое же глубокое, историческое значение. Подобные слова не случайно входят в употребление, они суть памятники, итоги вековой жизни народа. Слово Русской Богъ выражает не одну веру в Бога, но еще какое-то особенное народное предание о Боге, давнишнем сподвижнике Руси, виденном нашими праотцами во все времена их жизни, и счастливые и бедственные, и славные и темные, в этом слове наше бодрое, беспечное авось соединяется с крепкою надеждою на высшее Провидение, Русской Богъ есть то же в отношении к вере в Бога, что Святая Русь в отношении к России. Этот "Русской Богъ" есть удивительное создание нашего ума народнаго, понятия о Немъ, отдельно существующее при вере в Бога христианского, истекающей из божественного откровения, присоединено к ней, будучи выведено русским народом из откровения, в его истории заключающагося, понятия о Боге ощутительном, на опыте доказанном, повсеместно, без всякого проповедания признанном, понятие, одним только русским народом присвоенное. СМЕШНО СКАЗАТЬ: АНГЛИЙСКИЙ, ФРАНЦУЗСКИЙ, НЕМЕЦКИЙ БОГ, НО ПРИ СЛОВЕ РУССКОЙ БОГЪ - ДУША БЛАГОГОВЕЕТ: это Бог нашей народной жизни, в котором, так сказать, для нас олицетворяется вера в Бога души нашей, это образ Небеснаго Спасителя, видимо отразившийся в земной судьбе нашего народа.

Россия шла своим особенным путем, и этот путь не изменился с самого начала ее исторической жизни, несмотря на беспорядки, происшедшие от раздробления на уделы, которое наконец произвело и долгое татарское иго. Две главные силы. исходящие из одного источника, властвовали и властвуют ее судьбою, они навсегда сохранят ее самобытность, если, оставшись неизменными в своей сущности, будут следовать за историческим, необходимым ее развитием, будут его направлять и могущественно им владычествовать. Эти две силы суть церковь и самодержавие: одной, то есть самодержавию, принадлежит земной порядок и благоденствие общественное, им охраняемое; другой, то есть церкви, принадлежит дополнение земного благоденствия высшими благами иного порядка, дающими земному его истинное значение и возможную прочность.

Оглянувшись на запад теперешней Европы, что увидим?.. Дерзкое непризнание участия Всевышней Власти в делах человеческих выражается во всем, что теперь происходит в собраниях народных. Эгоизм и мертвая материальность царствуют. Чего тут ожидать живого? Какое человеческое благо может быть построено на таком фундаменте?.. У нас - целы те главные, основные элементы, которыми держится бытие государств христианских. Наша церковь не изменилась: реформация не дерзнула коснуться ея святыни; а неизменяемость церкви сберегла и упрочила неизменяемость власти державной, которая, несмотря на все волнения государственныя, осталась непотрясенною в своем основании, то есть в понятии о божественности ея происхождения и в исторической ее законности. Русский народ, в котором никакой произвол мятежнаго умствования не поколебал веры в непреложность церкви, остался равномерно верен и власти державной, проповедуемой церковию. В его истории мы видим перемены властителей, но власть и уважение к ней во всякое время оставались неизменными; бывали мятежи народные, но никогда не бывало провозглашаемо право мятежа, которое так же существовать не может, как и право притеснения: ибо когда народное восстание опрокидывает законную власть, во зло употребленную, то это не есть выражение существующего права это просто событие, неизбежное следствие другого события, неправда, рожденная неправдою, - то же, что отзыв, естественно произведенный звуком. Мы видим, что от Рюрика до смерти Феодора Иоанновича один и тот же дом царствует - сквозь все века протянута одна непрерывная цепь наследственной власти, непрерывная во времена междоусобий, во времена татарского ига и пресеченная на короткое время в периоде от Годунова до Романовых только для того, чтобы крепче соединить свои звенья в ту минуту, когда весь русский народ, основываясь на вере и обычаях праотцев и на учении евангельском, провозгласил самодержавие на выборе московском.

Быстрый переход