Я не сомневался, что он ограничится только взглядами. Лизас был слишком хорошо воспитан, чтобы делать чужим рабам непристойные предложения.

— Но я вижу, ты буквально валишься с ног от голода, — продолжал египтянин. — Прошу, позволь мне излечить тебя от этого недуга.

Вслед за Лизасом я прошел в триклиний, где стоял стол, накрытый точно для небольшого пиршества. Время обеда еще не настало, но Лизас имел похвальное обыкновение постоянно держать наготове угощение для нежданных визитеров. Я наполнил тарелку копченой рыбой, маринованным языком и прочими деликатесами, которые надлежит есть холодными. Лизас последовал моему примеру, и мы, устроившись на тахте, приступили к разговору. Так как наша беседа не предназначалась для чужих ушей, Лизас отослал всех слуг прочь. Я поведал ему о том, что меня занимает, и жирный египтянин, отправляя в рот засахаренные финики, погрузился в задумчивость.

— Значит, Красс и Цезарь, — пробормотал он, пухлыми пальцами рисуя в воздухе какие-то затейливые фигуры. — Об этой парочке ходило много слухов.

— И какого рода эти слухи? — поинтересовался я.

— Ты помнишь тот год, когда Цезарь служил эдилом? — ответил Лизас вопросом на вопрос.

— Кто ж такое забудет? Он устроил самые пышные Публичные игры в истории Рима.

— Так вот, в то время ходила сплетня — повторяю, это была всего лишь сплетня, — что на уме у него были отнюдь не только гладиаторские сражения. Он замышлял устроить заговор, заключить союз с Крассом и совместными усилиями захватить власть. Ты помнишь, в тот год избранным консулам не позволили вступить в должность?

— Помню, — кивнул я.

В тот год консульские выборы выиграли Публий Атроний Пэт и Публий Сулла, племянник диктатора. Но прежде чем те вступили в должность, их обвинили в подкупе, и вместо них консулами сделали вторых претендентов.

— Так вот, по слухам, план Цезаря и Красса состоял в том, чтобы в новый год ворваться в сенат и убить всех своих врагов, собравшихся в одном месте, — продолжал Лизас. — Предполагалось, что Красс станет диктатором, а Цезаря сделает своим Повелителем лошади. Ну а Публий Сулла и Атроний станут наконец консулами.

— Скажу откровенно, эти слухи не представляются мне особо заслуживающими доверия, — заявил я. — Нет, я вовсе не считаю, что Цезарь и Красс не способны организовать заговор. Но планы их предстают слишком уж неправдоподобными. Ни у Цезаря, ни у Красса никогда не было многочисленных сторонников, а для того чтобы осуществить столь дерзкий замысел, требуется широкая поддержка. Конечно, Публий Сулла вполне мог стать их приспешником. Он достаточно глуп для того, чтобы ввязаться в любую авантюру. С тех пор как старый диктатор умер, все его потомки только и делают, что развлекаются участием в заговорах, обреченных на провал. Публий Сулла примкнул к заговору Катилины, и только заступничество Цицерона позволило ему выйти сухим из воды. Его брату повезло меньше — он был обвинен в государственной измене, хотя и сумел избежать казни.

— От казни его спасло лишь вмешательство Цезаря, верно? — вкрадчиво осведомился Лизас.

— Да, теперь, вспоминая события тех дней, я понимаю, что это было именно так. Вина Сервия Суллы была так велика, что казалось, сам Юпитер не сможет спасти его от возмездия. Но благодаря усилиям Цезаря смертная казнь для Сервия была заменена ссылкой.

«Да, это чрезвычайно подозрительно», — мысленно отметил я. И тут же напомнил себе, что не следует впадать в крайность и видеть заговоры повсюду.

— Нет, Цезарь и Красс мыслят слишком здраво, чтобы лелеять подобные безрассудные планы, — покачал я головой.