|
Томас почти видел как неторопливо поворачиваются такие же глыбы в черепе калики, как в непроницаемых зеленых глазах проявляются тусклые искорки. - Впрочем... - произнес наконец калика кротко, - нельзя людей тащить силой даже к их благу... Ежели не могут забыть о своей плоти здесь, если страдают от того, что страдает плоть... надо их отпустить. Томас нетерпеливо дернул плечом: - Дьявол побери твои мудрые рассуждения!.. Кто отпустит? - Мы, - ответил калика так же кротко. Вечером Томаса пригнали в общий сарай, где жили невольники. Измученные люди, выпотрошенные тяжелой работой, не обращали на новичка внимания, а Томас пробился поближе к Олегу в угол, шепнул возбужденно: - Ты скитался много. Возможно, видел даже больше чем я таких дыр. Считаешь, убежать можно? Олег ответил негромко: - Убежать можно всегда. Но по железным ошейникам отыщут... В лохмотьях, опять же! Остановят в ближайших селеньях, вернут. С бароном ссориться никто не захочет. Томас кивнул: - И я так думаю. К тому же я не могу уйти без... некоторого имущества. Жаль боевого коня, жаль доспехов и меча, но я бы все оставил проклятому барону! Однако в моем седельном мешке есть старая медная чаша... Он замолчал, испытующе смотрел на Олега. Тот сказал негромко: - Да, я видел. Когда ты лежал раненый, я искал, чем перевязать. Почему она так нужна? - Это священная чаша, - прошептал Томас. - А, - протянул Олег, - ритуальная... Знаю, у каждого волхва на поясе болталась чаша. Еще при Таргитае с неба упали золотые: плуг, меч и чаша... Томас прошипел рассерженно: - Не равняй священные христианские реликвии с погаными языческими! - Ладно-ладно. Когда вырвемся отсюда, надо сперва в оружейную, ты напялишь свой железный горшок, возьмем коней, ускачем... - Раньше я должен разбить голову барону! - Спасение в скорости. Нас схватят. - Но чаша наверняка в комнате барона! Он не такой дурак, чтобы хранить ее где-то в другом месте. Я лучше погибну, чем оставлю чашу! Калика посматривал с непонятным выражением, вздохнул, тяжело заворочался в каменном углу: - Человек безрассуден... Не в этом ли кроется простая Истина? - Свя-той ка-ли-ка, - проговорил Томас с расстановкой. Он задыхался от ярости, жилы на шее вздулись, металлический ошейник сдавливал горло как железные пальцы барона.- Поможешь или нет? Глаза калики были кроткие, большие, всепрощающие. Так смотрели на Томаса с икон праведники, близкие к Христу, его двенадцать паладинов: - Авось не соступлю и сейчас с тропки поисков Истины... В Большом Отшельничестве надо как все... - Поможешь или нет? - простонал Томас. - Маленько подсоблю, - ответил калика тихо.- Но больно-то не надейся. Глава 3 Весь следующий день Томас простоял на солнцепеке привязанный к столбу посреди двора. С него сорвали одежду, челядь смеялась, бросала объедками. Жаркое сарацинское солнце доводило до исступления. Мухи и жуки облепляли кровоточащие раны, исхлестанную спину, лезли в глаза, ноздри, уши. Томас ругался, затем ревел как бык, наконец, охрип, голова упала на грудь, лишь стонал. Ноги подкашивались, зависал на путах. Веревки врезались туго, до синевы. Олег надеялся, что Томаса бросят в сарай, но пришла ночь, а несчастного рыцаря не было. Усталые камнеломы жадно поели, - возле котла с едой дважды вспыхивали драки за единственный ломтик мяса, - затем все повалились, почти сразу раздался храп, посвистывание, тяжелые стоны. |
