Он посмотрел на адрес.

– Наш старый друг, наследный принц, – пробормотал Святой. – Послание должно быть интересным.

Ногтем большого пальца он вскрыл конверт и извлек напечатанное на машинке письмо.

Оно было на родном языке Мариуса, но понять его труда не составляло. Святой подошел к телефону и через несколько минут связался со своим приятелем – сотрудником министерства иностранных дел, владевшим почти всеми европейскими языками.

– Рад, что застал тебя, – быстро проговорил Святой. – Слушай, я получил письмо, которое нужно перевести. Не знаю, как правильно произносятся эти слова, но прочту по буквам. Готов?

Это потребовало немало времени, но Святой терпеливо записывал слова, которые ему диктовал собеседник, между строками письма. Наконец все было закончено, и Саймон улыбнулся.

– И что же это значит? – спросил Роджер.

– Это значит, что я сейчас уезжаю.

– Куда?

– В дом на холмах, Бурее, Суффолк.

– Она там?

– Если, верить письму.

Святой передал ему письмо, и Конвей прочел слова, нацарапанные между строчками письма: «...Девушка помещена в укромное место в Суффолке... Бурее... дом на холме, находящийся достаточно далеко от деревни, чтобы не волноваться... на этот раз ошибки не будет...»

Конвей возвратил письмо:

– Я поеду с тобой.

Святой покачал головой:

– Извини, сынок, но тебе придется остаться здесь и присмотреть за нашим зверинцем.

– А если что-то пойдет не так, Саймон?

Святой посмотрел на свои часы. Они по-прежнему стояли. Он завел их и поставил стрелки по каминным часам.

– Я вернусь, – сказал он, – до четырех часов завтрашнего утра. Это с учетом возможного прокола шины, аварии и тому подобного. Если меня к этому времени не будет, застрели птичек и отправляйся на поиски.

Рассуждения Святого прервал скрипучий голос Мариуса:

– Вы хотите выставить себя дураком, Темплер? Вы же понимаете, что мои люди в Буресе получили приказание уничтожить заложницу в случае нападения или другой крайней необходимости.

Саймон Темплер подошел к креслу, посмотрел на Мариуса сверху вниз и сказал:

– Я допускаю это. У меня просто слезы льются при мысли о том, какой вы плохой генерал, Мариус. Надеюсь, вы понимаете, что если такое случится, то вы лишитесь первого и единственного средства угрожать мне? Но это лишь половина слабости в вашей блестящей схеме. Другая половина состоит в том, что вы будете молиться, чтобы я выиграл. Молиться, чтобы я победил, Мариус, молиться так, как вы еще не молились за всю свою мерзкую жизнь! Если я проиграю, то вернусь сюда и убью вас самым жестоким способом, который сумею изобрести. Это точно.

Он круто повернулся, хладнокровный, спокойный, решительный, и пошел к двери, словно намеревался прогуляться недолго по улице и вернуться. У двери он остановился, внимательно посмотрел на Мариуса и улыбнулся Роджеру.

– Удачи, старина! – пожелал тот.

– Риск, схватка и внезапная смерть, – негромко произнес Святой и добавил: – Будь осторожен. – Никогда его ослепительная улыбка не была прекраснее.

Глава 9

Как Роджер Конвей допустил небрежность, а Германн сделал ошибку

Когда шум автомобильного мотора затерялся среди других шумов на Риджент-стрит, Роджер Конвей пересек комнату, подошел к стоявшему у стены столику и налил виски. Но потом поставил стакан на стол, внезапно сообразив, что придется бодрствовать и быть начеку всю ночь.