— Я тоже. — Он отпустил ее руку и потрогал шелковое кимоно. — Славная штучка.

— Я скучала по тебе.

Бен застыл на месте от услышанных слов. Он посмотрел на нее и вспомнил, что чуть раньше, когда они встретились на выставке, на ней были серьги и колье, которые ее так украшали! Ему снова до боли захотелось прикоснуться к ней. И он снова, как раньше, отступил назад.

— Лишнее одеяло найдется?

— Найдется.

Тэсс вышла. Бен выругался про себя и застыл, не в силах справиться с обуревавшими его противоречивыми чувствами. Он хотел ее, но не хотел связываться с такими, как она. Его тянуло к ней, но он отталкивал ее. В ней были свежесть и очарование, как в бело-розовых сладостях в витрине кондитерского магазина. Он уже отведал этих сладостей и знал, что некоторые удовольствия приедаются. Даже если бы ей нашлось место в его жизни — а такого не могло быть, — все равно они не пара. Но он снова вспомнил, как она смеялась, прислонившись к подоконнику.

Тэсс принесла одеяло и подушки и принялась стелить ему постель на диване.

— Не похоже, чтобы ты ждала извинений.

— За что?

— За прошлую неделю.

Для себя Тэсс решила не заговаривать на эту тему, но ей было интересно, заговорит ли он.

— А почему я должна ждать извинений?

Он смотрел, как она заправляет края одеяла под матрас.

— Ну, мы же изрядно поспорили. Большинство женщин, с которыми я… которых я знаю, в подобных случаях хотят услышать избитое вроде: «Извините, я вел себя как свинья».

— А ты вел себя?

— Как?

— Как свинья?

Ему пришлось признать, что она весьма тонко переиграла его.

— Нет.

— Ну тогда глупо с твоей стороны извиняться только потому, что того требуют приличия. Ну вот, теперь все в порядке, — произнесла она, взбивая подушку.

— Ладно, черт побери, в последний раз я действительно вел себя как идиот.

— Ты и есть идиот, — Тэсс с улыбкой обернулась к нему, — но в этом нет ничего страшного.

— Однако многое я говорил всерьез.

— Знаю. Я тоже.

«Противоположные стороны, противолежащие углы…» — подумал Бен.

— Так к чему же мы пришли?

Даже если бы она и знала ответ на вопрос, ему все равно не стоило бы говорить об этом. Она постаралась произнести слова чисто по-дружески:

— Почему бы не остановиться на том, что я рада твоему приходу и всему этому… — Она взглядом указала на телефонный аппарат.

— Да забудь ты про эту штуковину. Будет лучше, если я перенесу его куда-нибудь.

— Ты прав. — Она сплела и тут же расплела пальцы. — Стоит начать усиленно думать о чем-нибудь вроде этого, и..

— Ум за разум заходит?

— Если выражаться неточно, то да. — Она подошла к столу и начала убирать чашки, чтобы чем-то занять руки. — Для меня было неожиданностью увидеть тебя сегодня в галерее. Я знаю, Вашингтон — город маленький… — От растерянности и страха все из головы вылетело, но вдруг ее осенило: — А что ты, собственно, здесь делаешь? Ведь у тебя вроде свидание.

— Закончилось. Я сослался на срочное дело. А поскольку я был недалеко от тебя… А у тебя как?

— Что как?

— Я про твое свидание.

— А-а, декан… Я сказала, что у меня болит голова. И это почти правда. Но ты так и не назвал причину своего появления.

Не отвечая на вопрос, он просто пожал плечами, взял с письменного стола пресс-папье — массивный предмет из хрусталя, переливающийся при вращении всеми цветами радуги.