– Не знаю, – ответил Чет коротко, и царица жалостливо посмотрела на него. Встала, снова потянула с себя рубаху – дракон привычно уже опустил глаза в землю.

– Снова пойдешь? – спросил он, глядя на белый камень. – Не нападет?

– Ты же его убил, – грустно сказала Иппоталия. – Новый народится, конечно, но не скоро. Поищу твою Светлану.

На этот раз ее не было около получаса; Чет успел оттащить истерзанную тушу от берега, в песок – пусть полакомятся обитатели пустыни, – отмыться от крови, когда царица вынырнула и пошла к берегу, отжимая черные волосы.

– Удивительно, – говорила она, одеваясь, – все я видела, но такого не припомню. Даже не знаю, что произошло. Там она, там. Красивая, – Талия лукаво глянула на Чета, – прозрачная, чисто водница. Дух ее стихийными водными нитями прошило, вот и не может вернуться, болтается, как на якорях. Так бывает, когда утопленники в мощное течение попадают – души от тела уходят, да в воде и остаются, захваченные стихийным потоком. Вся разница, что она не умерла. Я что могла распутала, перерезала, Четери, но мало этого. Она сама теперь не вернется – слишком долго здесь пробыла, – так что лети-ка ты к Хань Ши, проси встречи с его шаманами, пусть обряд по возвращению духа проведут. Только не сейчас, подожди дня три – душа ее стихией пробита, пусть прорехи затянутся. А то не удержится в теле, – Иппоталия натянула сапожки, выпрямилась. – Лучше подольше подождать, конечно. Но тут, боюсь, если озеро в реку пойдет, то и Света твоя с водой в океан устремится. Там течения мощные, снова заякорят ее и утащат, и даже я не найду и отцепить не смогу.

– Спасибо тебе, – сказал молча слушавший царицу дракон.

– Ай, – она махнула рукой, – весело было. Покажешь потом свою женщину? Любопытно посмотреть наяву, кто так хорош, что смог взять твое сердце. Какая она, Четери?

И в голосе ее помимо любопытства явно слышались легкие ревнивые нотки. Мастер задумался.

– Моя, – ответил он через некоторое время. Иппоталия фыркнула, но по-доброму. И потом еще ждала, пока Чет ходил к воде и что-то говорил темной озерной глади, касаясь ее рукой. Жди? Я вернусь за тобой?

– Полетели, – сказал дракон, вернувшись. – Нории ждет тебя.

Красноволосый Владыка встречал их во внутреннем дворе дворца, у шумящего фонтана, среди цветущих мандариновых деревьев. Иппоталия еще не успела сойти с твердого драконьего крыла, а уже оказалась очарована лазурно-белой плиткой, которой были выложены стены драконьей резиденции, запахами цветов, ощущением близкой и послушной воды. И сам повелитель Белого города, высокий, уверенный, с низким рокочущим голосом и манерой чуть склонять голову набок, словно прислушиваясь, с проницательными зелеными глазами и тонким, сдержанным чувством юмора не оставил ее равнодушной. Его аура светилась знакомой прохладой и была такой мощной, что Талия сразу признала равного себе. Он был спокоен и мог бы кому-то показаться даже мягким, но она не обманулась этой мягкостью, как не обманывалась сухостью и педантичностью старого змея Луциуса Инландера, ласковостью Василины Рудлог или молчаливостью медведя-Демьяна. Во всех них было что-то звериное, изначальное. Зверь глядел и из глаз Владыки Истаила.

«Тигр, – решила она, – тигрище, как он есть. Таится, выжидает, подкрадывается, а потом как прыгнет – и со всеми косточками сожрет».

Они не могли не найти общего языка – и хотя царица была уставшей, запыленной, но противиться любопытству своему и нетерпению не стала. Быстро посетила купальню в выделенных ей роскошных покоях, порасспрашивала почтительных служанок, ухаживающих за ней с благоговением, с удовольствием надела одно из преподнесенных хозяином пустыни платьев, полюбовалась на чудесные золотые украшения, решая, что выбрать, и наконец во всем своем великолепии явилась на поздний ужин в прекрасном резном зале.