Тандаджи деликатно опустил глаза, снова посмотрел на часы, на рыбок.

– Еще отработали по расшифровке звонков в доме Соболевского, – продолжил Игорь Иванович, возвращаясь к деловому тону. – Звонили ему со всех стран, Майло. И разговоры велись вполне светские, деловые.

– Это ничего не значит, – буркнул тидусс. – Вполне могли обсуждать погоду или биржевые новости, а иметь в виду покушения и планирование преступлений.

– Вот именно, – кивнул Стрелковский. Ему было легко – с Тандаджи они всегда находились на одной волне и понимали друг друга почти без слов. – Теперь мы знаем, что связи у него обширнейшие. Надо пробивать абонентов в других странах.

– Это уже по твоему ведомству, Игорь, – произнес Майло веско, – хотя и здесь нам придется работать в связке. Нам очевидно не хватает информации, чтобы увидеть всю картину. Ты-то сам что думаешь?

– Думаю, – ответил Игорь медленно, снова отпил кофе, – точнее, интуиция кричит: все это звенья одной цепи. Есть какая-то цель, для достижения которой нужно либо уничтожение всех монархов, либо подвеска, либо кровь потомков Красного. Либо все вместе взятое. А вот что это за цель – не понимаю.

Тандаджи помолчал, раздумывая о чем-то, и все-таки решил поделиться:

– Две недели назад, после нападения тха-охонга, собрался Королевский совет, на котором я присутствовал, – сказал он неохотно. Тидусс не любил без весомой причины выдавать секретные сведения, но сейчас ситуация требовала откровенности. – И император Хань Ши высказал те же догадки, что и ты. «Цель одна, решений несколько», – процитировал начальник разведуправления по памяти, которая всегда была превосходной. – «Скорее всего, для их целей нужна либо живая кровь Рудлог, либо вдовая ты, – это он про королеву Василину, – которой можно подобрать подходящего мужа, или перехватить управление страной, либо временное безвластие, которое ослабит стихийный щит над континентом». И еще, Игорь, – тидусс поколебался. – Информация только для тебя.

– Ты же знаешь, что от меня не уйдет, – поторопил его Стрелковский. Тандаджи кивнул.

– У ее величества было видение, в котором прозвучало: «Что кровью закрыто, то кровью и откроется». Непонятно, имеет ли это какое-то отношение к нашей проблеме. Но, – Тандаджи остро глянул на собеседника, – ты же имеешь возможность спросить.

– Имею, – подтвердил Игорь с сомнением, – но боги крайне редко напрямую вмешиваются в жизнь людей. У Великих Стихий, скажем так, есть лимит на вмешательства, и расплата за них очень сурова. Поэтому решения должны принимать люди и нести на себе ответственность вместо богов тоже. Наши небесные господа могут лишь подталкивать издалека, формировать цепочки событий, но выбор все равно делает человек. Мне трудно говорить, чтобы не сказать лишнего, Майло, – Стрелковский остановился, подбирая слова, – но, поверь, ситуация должна быть глобально экстремальной, чтобы они вмешались прямо, нарушили поток событий.

– Всемирное поднятие нежити ситуацией экстремальной, видимо, не считается, – пробормотал Тандаджи с некоторой ехидцей.

– Вероятно, – спокойно произнес Игорь, ничуть не обидевшись, – боги считают, что люди сами справятся. Хотя кто знает божественные замыслы, Майло? Возможно, они действуют, прямо сейчас даже, через нас с тобой.