* * *

«Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей, избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей». Процитируй я бессмертные строки в присутствии Задунайского, это вызвало бы у простодушного, хотя и талантливого оборотня приступ разлития желчи. (Мимоходом: какого цвета желчь у вампира?) Но именно Пушкин всплыл у меня в голове, когда я впервые увидел жилище колдуньи. Особенно меня озадачила казалось бы элементарная проблема: как войти? Колдуну-знахарю на роду написано вылетать на помеле через трубу. Но ведь для достоинства генерал-порутчика невместно использовать печку как дверь. Генерал ползет на крышу… Бред.

Я решительно застучал рукоятью неизменного «Скорпиона» по замшелым бревнам.

— Есть кто дома?

Молчание.

Честно говоря, мне было немного не по себе. Дремучий лес, ни единой тропинки. Зато, естественно, во множестве следы невиданных зверей. И вдобавок ночь. Добираясь от вертолета до избушки, я до крови ободрался в зарослях, пару раз провалился в бочажины, промочил ноги и рассердился. Напрасно я не захватил с собой парочку вампиров. Гремлины отменно управляют вертолетом, даже таким сложным, как Ка-50, но совершенно беспомощны при общении с духами и магическими тварями. Кроме своей техники они мало в чем разбираются.

Я застучал сильнее.

— Открывай, бабка! А то избу по бревнышку раскатаю.

С некоторым запозданием скрипучий недовольный голос откликнулся:

— Кто там?

— За советом прибыл.

Опять пауза. Спит, что ли?

— Кто там? Назовись, гость незванный!

Я так и полыхнул огнем, аж мох затрещал. Баловать вздумала, старая!

— Слушай, красавица. У меня здесь обойма с серебряными пулями, и я твою хибару насквозь прошью. А на вертолете — пара ракет. Надолго запомнишь, как со мною шатки шутить!

Бабка надсадно закашлялась, потом недовольно проворчала:

— Заходи.

Розовым светом мигнул прямоугольник на стене прямо у меня под носом, и спустя малое время обрисовалась низенькая дверь. Чего удивляться — магия. Я, едва не стукнувшись о притолоку, решительно шагнул внутрь.

Внутри избушка оказалась именно такой, как я ее себе представлял. Почернелые от времени и копоти стены, кряжистые лавки и стол, заваленный корешками, травками, сушеными гадюками. Объемистый котел в печи булькает, распространяя неаппетитные запахи.

Бабка копошилась возле печки, ловко орудуя ухватом и метлою. И она полностью соответствовала заранее нарисованному образу. Низенькая и неопрятная, как ее избушка, из-под черного платка свирепо поблескивают красными угольками глазки. Завидев меня, бабка попятилась.

— Свят, свят…

Я невольно отмахнулся.

— Кончай! Не тебе, бабка, креститься.

Пока суть да дело, колдунья справилась с оторопью и сварливо спросила:

— Зачем потревожил, избушку едва не развалил?

— Совета хочу.

— Совет просят.

— Просят по-разному. Я попросил вежливо.

— А ты можешь по-иному?

— Не попадайся мне на узкой дорожке, не то впрямь узнаешь, как могу.

— Это верно, — согласился бабка странным тоном. — Ты ох как можешь. Так какой совет тебе надобен?

Я приосанился.

— Я многое могу, однако будущее для меня сокрыто непроницаемой завесой. Можешь ты предсказать его?

Бабка пожевала отвислую нижнюю губу.

— Отчего… Могу.

— Ну, и еще несколько мелких вопросов.

— Ты же сам мнишь себя волхвом.

— У каждого свой талант. И свежий глаз может заметить то, чего я не различаю, насмотревшись каждый день.