— Где ты был?

Ухмыляется в ответ:

— Где был, там меня теперь нет.

Тетя Оня однажды сказала:

— Не получится из него толка…

Василий Васильевич не согласился с нею:

— Почему не получится? Должно получиться…

Никогда на Алешку и голоса не повысил, пальцем его не тронул, только, бывало, после работы заберет его к себе, все говорит с ним, рассказывает о себе, о товарищах своих, о том, как на фронте воевал…

И вот по его вышло: получился из Алеши толк. Теперь на всю фабрику лучший мастер по жаккардным машинам, ударник коммунистического труда. Недавно его в кандидаты в члены партии приняли. Он, Василий Васильевич, дал ему рекомендацию, вторую дала тетя Оня.

И с виду выровнялся парень, не узнать. Куда только веснушки подевались и цыпки на руках? Волосы стали гладкие, слегка волнистые, и плечи почти что в косую сажень — Алеша аккуратно занимается в секции бокса, сведущие люди говорят — хорошим боксером будет.

Алеша в доме Широковых свой человек. С давних пор привык у них бывать и праздники проводить: ведь рос сиротой.

В детстве, случалось, таскал Галку за косы и, что греха таить, однажды даже нос ей порядком расквасил. А последние годы совсем другим стал, на глазах переменился: ходит за ней как привязанный, каждое ее желание выполняет.

Галка им командует как хочет. Василий Васильевич как-то не утерпел, сказал Алеше:

— Гляди, достанется тебе, характером она вся как есть в бабку.

Но Алешка — веселая душа — только рукой махнул:

— Это уж моя забота. И потом, вовсе у бабки не такой уж плохой характер.

Василий Васильевич не стал с ним спорить. В конце концов, не его это забота, а самого Алеши. Пусть справляется как знает.

Старательно отводя глаза от матери, он наливает по второй рюмке себе и Алеше.

Неожиданно не бабка, а дочь закрывает ладонью Алешину рюмку.

— Набрался уж, — бабкиным голосом говорит она. — Забыл, куда собирались?

«Девочки» смеются, громче всех старуха Широкова.

— Что, Алеша, не ожидал?

Алеша улыбается.

— Пусть по ее будет, — весело говорит он.

— То-то, — строго замечает неподкупная Галка.

«Девочки» смеются.

— Твоя кровь, Глафира, — шепчет на ухо Полина Марковна.

Но бабка не слушает ее.

— Говорят, к вам новые машины привезли? — спрашивает она Алешу.

— Привезли, — говорит Алеша, — машины-куколки, к ним подойди только, а они уже сами так и рвутся работать…

— Новые машины — это хорошо, — задумчиво, хозяйским тоном замечает Анфиса Поликарповна, — только и о старых забывать не след.

— А как же, — говорит Алеша. — У нас теперь каждый старается продлить жизнь старому оборудованию, профилактика и текущий — будьте спокойны, на самой высоте!

Василий Васильевич подмигивает Галке:

— Теперь дело за молодежью, чтобы свой класс показали…

Впалые щеки Анфисы Поликарповны розовеют.

— А при чем здесь они? — спрашивает она. — При чем, говорю? Ты лучше подумай о том, какие у нас нынче расцветки пошли, только нам, старухам, впору носить…

— Ну уж, не скажите, — поворачивается к ней Галка. — Наши художники недавно на совете свои эскизы показывали, — чудо что такое! Ты, папа, видел, правда, красивые?

— Ничего, подходящие, — говорит захмелевший Василий Васильевич.