|
На нем были полушубок из дубленой оленьей кожи, подпоясанный ремнем и подбитый изнутри мехом, прочные лосиные брюки и мокасины. Он путешествовал на длинных узких лыжах и имел за плечами маленький, но туго набитый ранец. Одним словом, с ног до головы он был одет, как путешественник. Ружье было в чехле. С первого же взгляда Мак-Таггарт определил, что он находится в пути уже несколько недель и прошел не менее тысячи миль. Но не мысль об этом смутила его так, что какой-то странный холодок вдруг пробежал у него вдоль спины им вдруг обуяло опасение, что каким-нибудь неразгаданным еще путем его тайна могла добраться до самого юга, та правда, которая была скрыта им у Серого Омута и благодаря которой в этих местах вдруг появился этот молодой человек. Он был почти уверен, что под полушубком у него должна находиться полицейская форма или что это был просто сыщик. На минуту им овладел такой ужас, что он не мог произнести ни слова.
До сих пор незнакомец его только окликнул. Теперь же, устремив глаза на Бари, он заговорил: — Здравствуйте! Что, поймали его на месте преступления? В его голосе оказалось что-то такое, что успокоило Мак-Таггарта в нем не было ровно ничего подозрительного, и фактору показалось, что он заинтересовался собакой даже больше, чем им самим. Он глубоко и с облегчением вздохнул. — Да, — ответил он. — Обворовывает ловушки. Незнакомец еще пристальнее посмотрел на Бари. Он сбросил с себя ружье на снег и нагнулся к нему поближе. — Гм… Собака! — воскликнул он. Мак-Таггарт осматривал его сзади, как хорек. — Да, собака!.. — ответил он небрежно. — Дикая с примесью волка. За эту зиму он испортил мне мехов на целую тысячу долларов. Незнакомец стал перед Бари на корточки, упершись ладонями о колени, и вдруг так улыбнулся, что обнаружил все свои белые зубы. — Ах ты, несчастный, — ласково обратился он к собаке. — Так ты, значит, воришка? Беззаконник? И не побоялся даже полиции? Теперь тебе достанется на орехи! Он поднялся и посмотрел Мак-Таггарту в лицо. Под взглядом голубых глаз незнакомца фактор слегка покраснел. К нему вдруг вернулась вся его злость. — Пускай его околевает здесь! Собаке собачья смерть! За все то, что он для меня сделал, я заморю его голодом, сгною его тут же, в этих цепях! Он взял ружье, взвел курок и гордо посмотрел на незнакомца. — Я Буш Мак-Таггарт, фактор из Лакбэна, — сказал он. — Вы отправляетесь туда же? — Как вам сказать?.. Я иду далее, на ту сторону Барренса. Мак-Таггарт снова почувствовал странную дрожь. — Значит, удираете? — спросил он. — Не поладили с правительством? Незнакомец утвердительно кивнул. — Может быть, даже и с полицией? — допытывался Мак-Таггарт. — Как вам сказать?.. Пожалуй, что и с полицией, — ответил незнакомец, глядя на него в упор. — А теперь, мосье, перед тем как нам уйти отсюда, давайте отнесемся с уважением к закону, который приказывает не причинять животным бесполезных страданий. Будьте любезны застрелить эту собаку! Или разрешите мне! — У нас здесь свои законы, — ответил Мак-Таггарт. — Тот, кто обкрадывает ловушки, должен и околевать в ловушках. А это не собака, а сам черт. Выслушайте меня… И быстро, не упуская ни малейшей подробности, он рассказал ему, как целые недели и месяцы бился с Бари и как все его ухищрения хоть как-нибудь обмануть его и заманить в ловушку, благодаря чисто бесовской хитрости собаки, оставались до сих пор тщетными. — Это черт, а не пес! — воскликнул он со злобой, закончив свой рассказ. — И после этого вы будете настаивать, чтобы я его пристрелил? Так нет же, пусть этот дьявол околевает постепенно, час за часом, минута за минутой, пока не издохнет совсем! Незнакомец посмотрел на Бари. |
