В середине февраля случилось невозможное – снегопадов не было вот уже три дня, в чистом небе ярко светило солнце, снег почти растаял. Утро четвертого дня было по‑настоящему весенним. «Еще два‑три таких дня, – покачивали головами местные жители, – и вы увидите такие снегопады, каких вам не приходилось видеть никогда в жизни. Так что наслаждайтесь, пока есть возможность». Илия и Джорджина решили так и сделать.

За годы совместной жизни Джорджина под руководством Илии научилась хорошо кататься на лыжах. Едва ли им вскоре еще представится такая возможность. Здесь, внизу, на равнине, в так называемой «степи», почти не осталось снега, лишь вдоль дорог кое‑где виднелись серые сугробы. Но в нескольких километрах отсюда, ближе к Альпам, все еще лежал глубокий снег.

Илия на пару дней нанял машину – старенький «Фольксваген», взял напрокат лыжи и в половине второго в тот четвертый день, ставший поворотным в их судьбе, они отправились в горы. Они пообедали в маленьком ресторанчике на северной окраине Ионешти, заказав гуляш, крепкий кофе и по рюмочке крепкой сливовицы местного изготовления.

Потом они отправились дальше – туда, где все вокруг было покрыто толстым слоем снега. Примерно в миле к западу от дороги Илия вдруг заметил группу пологих холмов и свернул в их сторону, чтобы подъехать как можно ближе.

Однако вскоре колеи стали слишком глубокими, колеса вязли в снегу, и, боясь застрять, Илия вынужден был остановиться. Чтобы потом легче было выехать отсюда, он резко развернул машину в обратную сторону.

– Приехали! – объявил он, снимая с багажника машины лыжи.

– Что, дальше пойдем пешком? – застонала Джорджина. – До самых холмов?

– Посмотри, какие они белоснежные! – ответил он. – Крепкий наст припорошен свежим снегом! Это же то, что надо! Примерно полмили некрутого подъема, а потом – прекрасный слаломный спуск между деревьями от самой вершины, затем снова наверх. И так до тех пор, пока не начнет темнеть.

– Но уже четвертый час, – попыталась возразить Джорджина.

– Тогда нам следует поторопиться. Идем, уверяю тебя, мы получим удовольствие...

– Удовольствие! – грустно повторила Джорджина. Даже теперь, через год, он, как живой, стоял перед ее глазами – темноволосый, красивый...

Сняв лыжи с багажника, он бросил их на снег.

– В чем дело? – спросила, обернувшись через плечо, Анна Дрю, – ее юная кузина. – Ты что‑то сказала?

– Нет, ничего, – слабо улыбнулась в ответ Джорджина. Она была рада, что печальные воспоминания были прерваны, и в то же время ее охватила грусть, потому что возникший перед мысленным взором образ Илии начал таять, исчезать. – Я просто грежу наяву.

Анна нахмурилась и вновь сосредоточила внимание на дороге.

Грезит наяву...

Да, Джорджина чересчур часто предавалась этому занятию в последние двенадцать месяцев. Похоже, помимо маленького Юлиана в ней присутствовало что‑то еще и после рождения малыша это что‑то так и осталось внутри. Горе, конечно, но не только горе. Такое впечатление, весь этот год она находилась на грани нервного срыва, и только воплощенное в Юлиане продолжение жизни Илии удерживало ее от краха. А что касается грез... Иногда она, казалось, находится где‑то очень далеко от реального мира. В такие минуты бывало очень трудно вернуть ее на землю. Но теперь, когда у нее есть этот малыш, появился якорь, за который она может уцепиться, цель в жизни – сын, ради которого следует жить.

– Удовольствие! – вновь горестно повторила Джорджина, на этот раз про себя.

Нет, «удовольствия» та роковая поездка к крестообразным холмам им не доставила.