|
— Сейчас, когда мы с божьей помощью уничтожили Савинкова и его организацию, нашим основным противником остался Русский Обще — Воинский Союз. Как известно, его лидеры — генералы Кутепов, Миллер, Эрдели и ряд иных, не менее известных военачальников. Есть, конечно, такие фигуры, как великий князь Николай Николаевич, великий князь Кирилл Владимирович, генералы Деникин и Врангель… Они также имеют вес в эмигрантских кругах, но по большей части это герои вчерашних дней. Сегодня они не у дел. Прошу вас обратить на этот факт особое внимание, он крайне важен. У них куда меньше авантюризма, нежели у савинковцев, куда больше четкого системного подхода. Чтобы расколоть такую мощную военную и политическую организацию, как РОВС, кавалерийский наскок не пойдет, нужно отыскать внутреннюю слабину. — Вы полагаете, она там имеется? — Непременно, Феликс Эдмундович, непременно, — скривил губы бывший шеф Корпуса жандармов. — В любой организации есть слабина! Как вы думаете, почему те же Деникин и Врангель сейчас кропают мемуары? Почему не они, а генерал Кутепов ходит на доклад к великому князю Николаю Николаевичу? С его императорским высочеством понятно — он лишь символ, икона. Для великого множества русских офицеров любовь к родине заключалась в фанатичном поклонении дяде государя императора. Для них смещение Николая Николаевича с поста верховного главнокомандующего было и остается национальной и личной трагедией. Но где теперь недавние «вожди русских ратей»? Почему их роль в РОВС ныне сводится к роли свадебных генералов? — Все это очень интересно, но что нам дает подобное знание? — Можете поверить моему долгому опыту, — Джунковский погладил усы, как это делал всегда, стараясь затаить часть имевшихся на руках карт, — очень многое. Оно позволяет нам живо представить умонастроение внутри офицерской массы, выброшенной за пределы России. Берусь утверждать, что внутри Обше — Воинского Союза обязательно наличествует группа, я уверен, немалая и деятельная — группа тех, кто считает былых вождей напрямую ответственными за проигрыш в гражданской войне. Я бы назвал эту группу «Движением капитанов», хотя, несомненно, в ней присутствуют и прапорщики, и — более чем вероятно — генералы. — Должно быть, так и есть, — обдумав услышанное, кивнул председатель ОГПУ. — То есть вы хотите сказать, что мы были бы заинтересованы выйти на связь с руководством этой группы? — Вы уловили суть. Необходимо выйти на связь, узнать, чем они дышат, и взорвать РОВС изнутри. Именно через этих господ капитанов. — Да, это был бы сильный ход. — Можете не сомневаться. — Но каким образом отыскать тех, кто, очевидно, не афиширует свое положение даже среди собратьев по оружию? — Феликс Эдмундович, всё очень просто. — На губах Джунковского мелькнула невольная усмешка, и его собеседнику очень живо вдруг представились жандармские эполеты на развернутых плечах бывшего генерала. — Вы исходите из неверной предпосылки, что таких людей следует искать. Наверняка они весьма осторожны и не горят желанием попасть в западню, как мартышка лапой в долбленую тыкву. Надо выманить будущую жертву из убежища, заставить ее саму пойти за приманкой. — Кто же станет такой приманкой? — Мне представляется, что это должна быть особа хорошо известная, в чинах и вместе с тем не отличающаяся симпатией к новой власти. — Вы имеете в виду себя? — улыбнулся Дзержинский. — Ни в коем случае. Я лоялен к власти большевиков не менее, хотя и не более, чем был лоялен к государю — императору. К тому же меня вполне устраивает неприметная жизнь в глуши подмосковной дачи. Нашей приманкой, как мне видится, должен стать генерал Брусилов. |
