|
Весь день он сидел на занятиях, осознавая свою значимость и важность. Всякий раз, когда учитель окликал его, на лице Дэвида появлялась блуждающая улыбка. Как будто он представлял себе в этот момент то, как использует содержимое рюкзака. После занятий он пошел в небольшой закуток между зданием школы и баскетбольной коробкой. Здесь обычно собирались все подростки, чтобы решить, как проведут этот день. Здесь курили первые сигареты, употребляли первый алкоголь и, конечно, придумывали себе неприятности на голову. Дэвид приходил сюда редко. Он не чувствовал, что имеет право сюда приходить, хотя никому не приходило в голову ему в этом препятствовать. Были ребята, над которыми издевались, но Дэвид относился к категории тех, кто бьет, а не к тем, кому достается. Надо признать, что, когда подростку выдавалась возможность проявить свою силу, он удивлял всех своей жестокостью. Дэвиду было приятно то немое восхищение вперемешку с ужасом, с которым одноклассники наблюдали за ним. Ради этого он мог избить до полусмерти кого угодно или, как в этот раз, кинуть бутылку с зажигательной смесью в несколько мусорных баков в сотне метров от места, где стояли подростки.
Бутылка с зажигательной смесью свою роль выполнила. Дэвида зауважали еще больше. Теперь он приобрел в коллективе новую уникальную ценность. Раньше он чувствовал себя нужным только на тренировках по бейсболу, теперь же он приобрел для себя новое качество – теперь его считали опасным химиком, с которым можно было пойти и повеселиться, поджигая мусорные кучи в опустевших и криминальных кварталах Бронкса. Нат все больше времени проводил на работе, а Перл в последнее время стала часто куда-то уезжать на неделю или две. Женщина все время выглядела уставшей и изможденной, поэтому Дэвид даже не решался к ней подойти. Если ребенку не хватает внимания, он начинает кричать и колотить кулаками по полу. Родители закрывают руками уши и объясняют себе трудный характер тяжелой наследственностью. Он ведь не «настоящий», а «усыновленный». В этой ситуации у ребенка есть только два пути: или оголтело стараться быть «правильным мальчиком» и, словно, хороший пес, приносящий тапочки, приносить из школы хорошие оценки, выслуживаться перед учителями, одноклассниками и родителями, или поджечь здесь все к чертовой матери. Это уж точно заставит их обратить на тебя внимание. Как ни странно, но это работает. Я никогда не чувствовал себя свободно рядом с другими людьми. Передо мной и миром всегда было нечто вроде стеклянной стены, через которую я пытался достучаться до других, но по-настоящему близких людей, в том смысле, какой обычно в это слово вкладывают, у меня никогда не было. Вечером 1963 года в дверь дома, в котором жили Берковицы, постучали. На пороге стоял мужчина в форме полицейского. Он держал за плечо поникшего и перепуганного Дэвида. – Забирайте вашего сына и следите за ним получше, – хмуро сообщил мужчина, подталкивая Дэвида к приемной матери. – Что случилось? – спросила перепуганная женщина. – Поймал его возле свалки. Поджигал мусор, а рядом другие дети были. Был бы постарше, уже бы в камере сидел, – пояснил мужчина. Последнюю часть фразы он явно адресовал Дэвиду, который и так уже был готов заплакать. – Какой ужас! Если бы свалки не было, он бы ничего не поджигал, – тут же нашлась женщина. Как хорошая еврейская мать она точно знала, что всегда должна быть на стороне своего сына. – Если вы знаете место, где нет свалок, вам стоит туда переехать, – недовольно бросил мужчина на прощание, развернулся и пошел к своей машине. Возможно, не желая того, полицейский дал Перл хороший совет. Все их соседи уже купили себе жилье в других местах, почти все друзья разъехались по разным частям города. Недвижимость в этом районе Бронкса стремительно падала в цене, а улицы становились все более опасным для детей местом. |
