– Ты видел, что творится за воротами? – поинтересовался он у Дэвида.

– Протестующие? – Абрахамсон уже несколько дней подряд приезжал на работу под улюлюканье толпы. Перед входом в клинику дежурило несколько десятков человек с плакатами, на которых были написаны проклятия в адрес Дэвида Берковица. Среди этих людей были родственники тех, кого расстрелял Дэвид, поэтому психиатр не спешил осуждать этих людей.

– Не только, – ответил начальник Дэвида Абрахамсона, протягивая ему тряпку, которую держал в руках. Это оказалась футболка, на одной стороне которой кто-то написал желтой краской «Сын Сэма», а на другой стороне значилась цитата из открытого письма Дэвида: «Привет из сточных канав». – Похоже, у нас второй Чарли Мэнсон, – мрачно подытожил врач.

3. Город мечты

1967–1970 гг.

В 1967 году в Co-op сity уже вовсю шло заселение. Тут все еще строили новые гигантские многоэтажные дома, но первые жильцы уже старались кое-как начать обустраивать свой быт. Это был настоящий город в городе, квартиры в котором покупали на последние средства, влезая в долги, перезакладывая недвижимость и отказывая себе во всем самом необходимом. Люди въезжали сюда с мыслью о том, что здесь они обретут счастье и благополучие, ведь именно это им обещали в офисах продаж, разбросанных по всем окрестностям Нью-Йорка. В числе таких отчаянных мечтателей были Нат Берковиц с сыном-подростком Дэвидом, которым разрешили вселиться в квартиру номер 17 B по адресу 170 Dreiser Loop. Пришлось переоформлять все документы, так все они были на имя Перл Берковиц, но все же администрация пошла Нату навстречу, хотя предпочтение всегда отдавалось полноценным семьям с маленькими детьми. Берковицы были как раз такими, когда подавали это заявление. Сейчас же Перл умерла, а Дэвид уже успел превратиться в неуклюжего подростка.

Они получили долгожданные документы, разрешающие въехать в квартиру, надеясь на то, что новое жилье поможет им поскорее начать новую жизнь уже без Перл, сильнее всех хотевшей сюда переехать.

Нью-Йорк поделен на сектора и районы, которые пополняются, расширяются, но никогда не смешиваются между собой. Еврейские кварталы населяют исключительно евреи (администрация такого района однажды даже добилась от администрации города разрешения закрыть вход в район для представителей другой национальности), в китайском квартале могут жить только китайцы. Здесь можно попробовать лучшую китайскую еду в местном ресторанчике, купить необычные и ненужные сувениры непременно красного цвета, а также затовариться дешевыми и странными товарами, наподобие «волшебных» овощечисток. В кварталах, населенных преимущественно темнокожими, никогда не селятся представители другой расы. Исключение составляют разве что немногочисленные белые женщины, но и они при возможности стараются покинуть такой квартал. Южный Бронкс постепенно превращался в один из таких кварталов. Возле нескольких социальных центров каждое утро теперь собиралась очередь. Несколько средних школ превратились в своего рода «офисы» мелких наркоторговцев, а на улицах то и дело случались драки и изнасилования.

Не все способны увидеть красоту Бронкса. Это красота пустыни. Кажется, что здесь невозможно выжить, но это только на первый взгляд. Потом ты замечаешь, что люди привыкли здесь жить. В попытке сохранить в себе веру в лучшее одни бегут к легким удовольствиям и наркотикам, а другие смиряются. Люди привыкают, и вскоре вы тоже привыкаете и учитесь видеть красоту в хаосе.