Изменить размер шрифта - +
Впервые в жизни ему пришлось смущенно отвернуться…

Сын ушел пардальяновским скорым шагом, а отец с крыльца трактира задумчиво и умиленно смотрел ему вслед.

— «Отец родной не сделал бы… « И почему я не сказал, что я его отец?

Он сердито топнул ногой и вернулся в гостиницу, бурча себе под нос:

— А ведь он туда пойдет, наверняка пойдет! Что за дьявол! Ведь знает, где клад, а мне не сказал. Обо всем говорит, а об этом нет! Почему? Надо все проверить! Надоела мне эта чертова неизвестность!

 

Глава 61

ГЕНЕРАЛ ОРДЕНА ИЕЗУИТОВ

 

Как и предполагал Пардальян, Клод Аквавива не задержался в капуцинском монастыре.

Вернувшись туда, он быстро переговорил с отцом Жозефом. Не прошло и получаса, как ворота монастыря открылись и оттуда выехал Аквавива верхом на муле. Провожал его отец Жозеф.

— Доброго пути, ваше преподобие! — крикнул он.

— До свидания, брат, — отвечал Аквавива. — Благодарю за гостеприимство.

Тяжелые ворота со скрипом закрылись. Надвинув капюшон на глаза, старый монах поехал по дороге, покачиваясь в такт неспешным шагам мула.

Он проезжал по улице Гайон. На террасе перед входом в часовню Сен-Рок появился монах, лениво спустился по лестнице и стал, озираясь, посреди дороги, словно не зная, в какую сторону идти.

Проезжая мимо него, Аквавива подал ему какой-то таинственный знак. Монах ответил тем же знаком и поклонился. Аквавива, поравнявшись с собратом, легонько кивнул в ответ на поклон и сказал одно только слово:

— Рюйи. (Мы теперь говорим — «Рейи»).

Монах немедля отбросил все раздумья и, обогнав мула Аквавивы, торопливо зашагал к городу.

А генерал иезуитов пересек весь Париж от ворот Сент-Оноре до ворот Сент-Антуан. По городу он ехал шагом, не спеша, не привлекая к себе внимания; выехав за ворота — ударил мула пятками и погнал его рысью.

Добравшись до ограды аббатства Сент-Антуан, он повернул резко вправо и вскоре оказался в селении Рюйи. Там было всего несколько далеко отстоящих друг от друга домиков. Аквавива подъехал к одинокой ферме и спешился во дворе как у себя дома.

Через четверть часа туда прибыл и монах Парфе Гулар. Генерал ордена долго о чем-то с ним совещался и отпустил со словами:

— Ступайте, сын мой. Ничего не упустите из виду. Главное, помните: этот юноша должен умереть как можно скорее. Речь идет о существовании нашего ордена.

— Будет сделано, — невозмутимо ответил Парфе Гулар.

В тот же день в сумерках Аквавива опять оседлал мула и поехал в сторону аббатства. Обогнув его, он направился к Круа-Фобен, спустился к Попенкуру, проехал через Куртий, миновал Монфокон и добрался наконец до предместья Сент-Лорен, объехав, стало быть, добрую часть города.

В предместье, неподалеку от ворот Сент-Мартен, его ждал монах. Аквавива спешился. Монах взял мула под уздцы и ушел, не промолвив ни слова.

Не подымая капюшона, Аквавива пешком вернулся в Париж за несколько минут до того, как закрыли ворота. Глухими безлюдными переулками он дошел до улицы Омри.

В те времена эта узкая улочка была очень оживленной. Она шла южнее улицы Ломбар, параллельно ей, между улицей Сен-Дени и тем местом, где начинались справа улица Савонри, а слева — улица Вьей-Монне. Заканчивалась же она тупиком, называвшимся Фор-о-Дам, потому что там находилась тюрьма Монмартрского аббатства.

Тюрьма стояла почти в самом конце тупика — старое четырехэтажное здание, мрачное и зловещее, как любая тюрьма. Размером она была невелика, но это не мешало ей быть самым настоящим узилищем — со стражей у ворот, тучей тюремщиков и надзирателей, палачами с помощниками и капеллой с капелланом. Были здесь и крепкие застенки с прочными цепями и тяжелыми кандалами, и подвалы, на несколько этажей уходящие в земные недра, и пыточные камеры… короче говоря, тюрьма как тюрьма.

Быстрый переход