— Конечно! — опять засмеялась Бертиль. — Но они его не получат ни за какие деньги — он уже обещан!

— Господи Иисусе! — удивилась Перетта. — Кому же?

— За покупателем далеко ходить не надо… Милая Перетта, разве плох он будет, к примеру, на вас?

— Ох! — так и вздохнула Перетта. — На мне? Да это же убор придворной дамы! Разве пристало его носить бедной девушке вроде меня?

— А что? — удивленно спросила Бертиль, лукаво улыбаясь. — И вообще: хотите ли, нет ли, а я его делаю для вас, и вам его придется принять, иначе вы меня так обидите, что я ни за что вас не прощу.

Она вскочила и бросилась горячо целовать Перетту; та в ответ крепко обняла ее.

Из этой сценки вы видите, как спокойны были наши красавицы, как всецело полагались на тех, кто днем и ночью неусыпно охраняет их…

О Жеане они почти что не говорили. К чему? Он всегда в их мыслях — и довольно.

В невинных беседах прошло около часа. Сердца девушек были безмятежны, руки же, напротив, прилежно занимались работой.

Но вот раздался стук в заднюю дверь.

— Это господин Жеан так всегда стучит, — расхохоталась почтенная Мартина. — Открывать, барышня, или нет?

И, не дожидаясь ответа, пошла к двери с тем же громким смехом: ей казалось, что она очень удачно пошутила.

Окно мастерской Перетты выходило в другую сторону, так что девушки не могли видеть, кто пришел. Да у них и в мыслях не было ни малейших подозрений — иначе они не пустили бы Мартину открывать дверь. Бертиль с Переттой спокойно продолжали работу…

Вдруг послышался пронзительный вопль служанки. Девушки недоуменно переглянулись и тут же испуганно прижались друг к другу. Внезапно дверь отворилась и в комнату вошел какой-то человек в черном. Он даже не снял шляпы, словно находился у себя дома. За ним виднелись четыре стражника с пиками и в касках с гербом аббатисы Монмартрской. Под окном стояли еще два стражника. Это был байи и его стража.

Хрупкие девушки, увидев все это, застыли от ужаса и еще теснее прижались друг к другу; словно две горлинки в клетке. Перетта пыталась закрыть собою Бертиль…

Байи не кланяясь, как подобает важной персоне, громком голосом заученно объявил:

— Именем госпожи и святой матери нашей Мари де Бовилье, аббатисы Монмартрской, вы арестованы!

Затем он дотронулся до обеих девушек жезлом в знак того, что арест состоялся, и с тем же важным видом обернулся к стражникам:

— Уведите преступниц.

И четыре стражника мгновенно окружили двух юных арестанток.

Бертиль, как вы заметили, была не обделена энергией и смелостью. Она ласково отстранила руку Перетты, высоко подняла голову и заявила:

— Вы арестовываете меня именем госпожи аббатисы? Но какое право на это есть у аббатисы? Имейте в виду, сударь: вы посягаете на свободу знатной особы, ничуть не менее знатной чем та, именем которой вы прикрываетесь. Полиция госпожи аббатисы — не указ мне; я повинуюсь одному королю и буду ему жаловаться.

Ничуть не смутившись, все с той же неизменной спесью и самоуверенностью байи отвечал:

— Вы можете принести свою жалобу на суде. Теперь же вам придется следовать за мной в тюрьму госпожи аббатисы.

— А если я не пойду?

— В таком случае, — строго сказал байи, — вы будете сами виновны в том, что мне придется применить силу. Заметьте к тому же, что вы отягчаете свою вину неповиновением власти.

Почтенный байи ни на миг не усомнился в своем праве… Бертиль поняла: сопротивляться бесполезно.