|
— Лишь сильный имеет право опозорить себя, потому что он сильный. — Железная логика. Логран даже не понял, что тут можно сказать против. — Но право сильного, требует доказательства. Большинство, умирает до того, как доказательство будет получено. — Мальчики переглянулись, как будто надеясь, что кому-то из них известна расшифровка этого бреда. Логран решил, что воин просто безумен, либо пьян, это бы всё объяснило. — Он, — воин указал на воина и мальчика на его плече, они только что миновали дверь в стене, — если останется жив, получит своё доказательство. Его позор будет забыт, так как его право на позор, будет доказано его силой.
Лограну показалось, что он начал что-то понимать, но легче от этого не стало совсем. — А если он снова спрячется? — Спросил кто-то. Воин обернулся и этот кто-то, мгновенно побелев, тихо пискнул. — Это не я! Я молчал! Правда. — Если он снова опозорит себя, ему снова придётся доказать своё право сильного. Сила не то, что дано единожды и остаётся навсегда. Сила приходит, но она может и уйти. Тот, в ком силы больше нет, докажет что имел право на позор, своей смертью. И тогда, в новой жизни, он, скорее всего, выберет себе более сильное тело, а его дух, навсегда запомнит слабость и никогда не поддастся ей вновь, а если поддастся — сумеет доказать своё право на позор, своей силой. Всё-таки, этот воин был пьян в стельку… Остановились они, пройдя весь двор полностью, на что ушло времени порядком — очень уж большим был этот двор. У стены, привалившись к ней спиной, стоял высокий воин с белокурыми волосами до плеч. Перед ним имелись три мальчика и три широких стола, а так же два соломенных чучела на столбах, обтянутых кожей, очень похожей на ту, из какой были сделаны жилеты и штаны воинов. Когда подошли и остановились, по двору пронёсся громкий вопль. — Одноручный меч! Одноручный меч! — И сразу всё стихло. Они обернулись на крик и увидели воина, который стоял среди двора в одиночестве. После его крика, от групп начали отделяться отдельные мальчики, из здания ещё несколько вышли, один на ходу жевал булочку какую-то. Все они стянулись к этому человеку. Спустя минуту, группа в два десятка мальчиков вместе со своим учителем двинулась куда-то к дальней стене. Они повернулись обратно к белокурому воину. Что это было, мало кто понял. — Пока не обращайте внимания. — Сказал им воин. Потом к белокурому повернулся. — Лид, пополнение к тебе. Принимай. — Ну, принял. — Зевнув, ответил белокурый. — Всё? — Всё, а ты что ещё хотел? — Да ничего не хотел… — Взгляд Лида замер на Логране. — А этого зачем притащили? — Учить, зачем ещё? — Да понял я. Но ты глянь! — Он ткнул в него пальцем. — Он же старый! — К Ригеду все вопросы. Он считает, что поступил правильно. — И никто не возразил? — Ну, он же тут, правильно? Значит, не возразил. — Ладно, к воронам. Но сразу говорю — ничего не выйдет. Слишком старый. Воин не ответил, просто пожал плечами и двинулся прочь. — Давайте, берите одноручные мечи, начнём. Логран подошёл к столу и взял меч из груды оружия. — Я сказал одноручные баран! — Рыкнул Лид и отвесил ему подзатыльник. Логран инстинктивно пригнулся, крепкая рука Лида пролетела над головой, воин потерял равновесие и едва не грохнулся на стол. Логран икнул громко, побелел сильно и, глотая слоги, попытался промямлить извинения за свой вопиющий проступок. К его удивлению, более суровой кары не последовало. — Молодец. |
