Впервые в жизни Малус Майком произнес нечто, не подумав о последствиях:

— Вы убили членов собственной семьи.

— Не удивляйтесь так сильно. Это не первый случай.

Голова канцлера дернулась, он привстал со своего места так резко, будто обнаружил в комнате огромную ядовитую змею.

— Однажды мы это уже обсуждали в общих чертах, — спокойно произнесла императрица. — Но хватит об этом. Давайте вернемся к обсуждению дел в Ривальде. Как вы думаете, чем там все закончится?

— Хаосом, ваше величество.

— И что из этого?

— Ривальдийцы больше не угрожают нашей империи, — проговорил канцлер.

Неожиданно глаза Майкома округлились: канцлер понял, к чему клонит императрица.

— И если Ривальд больше не является угрозой для Хамилая, — продолжил он с дрожью в голосе, — то можно предположить, что теперь Хамилай является угрозой для Ривальда… Если в королевстве не осталось ни одного живого Кевлерена, а правящий Комитет безопасности наполовину уничтожен, то ничто не мешает вашей армии перейти границу…

— Совершенно верно, — удовлетворенно кивнула Лерена, и Майком расплылся в улыбке. — Это вновь возвращает нас к уже упомянутой беседе о могуществе государства.

— Вы хотите воспользоваться ситуаций в Ривальде и окончательно уничтожить…

— Конечно, нет! — воскликнула императрица. — Я намерена увеличить мощь государства. Я не хочу уничтожать Ривальд, я желаю, чтобы моя империя поглотила его!..

* * *

Квенион, собрав волю в кулак и затаив дыхание, остановилась перед дверью. Она постучалась, стараясь ровно удерживать огромный поднос. Ответа, как и всегда, не последовало. Повернув ручку, девушка медленно отворила дверь. Худющий серый кот прошмыгнул под ногами.

Как только она переступила порог, прогремел злой голос:

— Кто здесь?

— Это я, ваша светлость. Вы знаете, что это я, — мягко произнесла Квенион. — Кто еще может зайти к вам в это время…

— Не смей говорить со мной в подобном тоне, — грубо оборвал ее обитатель комнаты. Он сидел на краю кровати, разодетый в богатые одежды. Неправильно застегнутые штаны, неряшливо заправленная рубашка, засаленная куртка… Впрочем, для слепого принца Намойи Кевлерена это было лучше, чем ничего.

Кожа на его лице выглядела ужасно — словно шкура жаренной на углях индюшки. На голове островками пробивались пучки жестких волос. Глядя на принца, Квенион почувствовала, как от жалости у нее защемило сердце. Хуже всего был беспорядок в одежде. Если бы принц видел себя со стороны, то наверняка устыдился бы.

Нет, поправилась девушка. Еще более устыдился, знай он о стесненных обстоятельствах.

— Простите меня, ваша светлость. Я не имела в виду ничего…

— Я был безумцем, когда решил сделать тебя своей Избранной, — резко бросил принц, размахивая руками так, словно выступал перед толпой. — Ты непокорная! Ты невнимательная! Ты говоришь неучтиво…

— Я учусь. Пусть медленно, но все же учусь.

Квенион аккуратно обошла столик перед Намойей и осторожно поставила на него поднос.

— Сайвад, повар, приготовил вам на ужин великолепную рыбу с овощами.

Девушка огляделась в поисках высокого стула. Она знала, что Намойя часто просил уборщика унести его, чтобы затруднить ее работу. Ему нравилось досаждать Квенион.