Стратег удивленно рассмеялась, но выражение лица Эриот заставило ее смолкнуть.

— Вы — герой для обеих сторон, — пояснила девушка. — Вас на Херрисе знают так же, как и здесь. Вы хороший солдат, друг и покойного Кевлерена, и командующего, и заморского принца.

— Заморского принца?…

— Поломы. Пока вам никто из них не будет досаждать. Но мы, переселенцы, ездим на Херрис и обратно, наблюдаем за киданцами и кое-что замечаем. Мы видим, как они отдаляются от нас. Они не любят нас, стратег. Они не хотят, чтобы мы здесь оставались. — Девушка указала на отметины на двери. — Я готова поспорить, что это именно их знак.

Казалось, Гэлис приняла новость скептически, но Эриот видела, что ее слова глубоко запали в душу стратега.

— Так я спрошу еще раз, — сказала девушка. — Кто здесь главный? К кому нам обратиться по этому поводу?…

* * *

Гош подумал, что закаты в этой части света неописуемо прекрасны.

Отсюда, с западной оконечности острова Кархей, Киданский залив сверкал словно золотое блюдо. Раздувшийся солнечный диск все еще нависал над горизонтом: его лучи пытались противостоять наползавшей с востока темноте ночи. Дома, в Омеральте, или на ферме недалеко от южного города Боутелл, где прошло детство Линседда, закат был похож на волшебство. Летом солнце вставало подобно неведомой жар-птице и, рано опускаясь за Вардарские горы, посылало пурпурные тени на поля и каналы…

Гош ощутил тоску по дому, но тут же понял, что тоскует по молодости. Ему нравилось чувствовать ответственность только за себя, своих боевых товарищей и своего принца.

Мэддину пришлись бы по душе здешние закаты, подумал Линседд.

Услышав позади шаги, он обернулся. Это оказались Гэлис и, к его величайшему удивлению, Кадберн.

Избранный немигающими глазами смотрел на запад. Шрамы на его лице походили на глубокие морщины.

Все трое молча наблюдали за тем, как солнце окончательно опустилось в море, затем повернулись и зашагали к поселению.

— Мы не можем рассчитывать на то, что Полома сдержит советника Неври и его сторонников, — сказала Гэлис. — Необходимо что-то предпринять, чтобы помочь ему. Иначе мы потеряем все.

— Еще до нападения Кевлерена?

— Если он вообще нападет, — заметил Кадберн.

Гоша поразило подобное высказывание. Когда Избранный выступал перед Ассамблеей, то уверенности в том, что войны с Сайенной не миновать, в его словах было больше.

— Неври будет выжидать, пока мы стоим на защите Кидана, — сказала Гэлис. — Но он уже начал кампанию против нас. Это хитро…

— Подло, — перебил Кадберн.

— Но очень умно. Он рассчитывает получить поддержку и одновременно вызвать вражду среди поселенцев.

— Кажется, я что-то пропустил, — заметил Гош, чувствуя, что не понимает сути разговора. — Собственно, я понятия не имею, о чем речь…

— Мы лишь кое-что обсудили по дороге сюда, — пояснила Гэлис. — А это я обнаружила только днем, и то лишь благодаря странной маленькой девушке, претендующей на звание представителя всех переселенцев.

— Эриот Флитвуд, — понимающе кивнул Гош. — Она может… Что вы с Кадберном решили предпринять?

— Пока ничего, — промолвил Акскевлерен.

— Но есть кое-какие идеи, — добавила Гэлис.

Глава 8

Казалось, Чиерма уже несколько часов разглядывает бумагу, лежащую перед ним на столе.