Равинель уселся и, как бы занимая для кого-то место, положил рядом на скамейку газету. Появился незнакомец и спросил:

— Разрешите?

— Я вас ждал, — сказал Равинель.

Отодвинув газету, мужчина грузно опустился на скамейку.

— Дезире Мерлен, — представился он. — Инспектор полиции в отставке.

— В отставке?! — не удержался Равинель. Час от часу не легче! Он ничего не мог понять.

— Да, — кивнул Мерлен. — Извините, что вас преследовал.

У него живые, светло-голубые глаза, не вяжущиеся с отекшим лицом. Цепочка, от часов поперек жилета. Толстые ляжки. Все это придает вид добродушия, доброжелательства. Оглядевшись по сторонам, Мерлен наклонился к Равинелю:

— Совершенно случайно я услышал ваш разговор в морге и подумал, что мог бы вам быть полезен. У меня много свободного времени и двадцатипятилетний стаж. Наконец, у меня на памяти десятки подобных случаев. Жена исчезает, муж считает, что она отдала богу душу, а потом, в один прекрасный день… Поверьте, уважаемый, часто лучше бывает выждать, прежде чем заваривать кашу.

Поезд тронулся и медленно побежал среди унылого, серого тумана, кое-где подсвеченного белыми пятнами.

Мерлен дотронулся до колена Равинеля и доверительно продолжал:

— Мне весьма удобно проводить розыск. Я могу делать это незаметно, без шума. Разумеется, я ни в чем не преступлю закона, но ведь и нет оснований полагать…

Равинель подумал о скрипящих ботинках, и ему вдруг стадо легче. Этот Мерлен не похож на злодея. Должно быть, непрочь подработать: недаром околачивался в Институте судебной медицины. Пенсия у инспектора, надо полагать, не бог весть какая. Что ж, он явился кстати, этот Мерлен. Может, он и докопается…

— Я думаю, вы действительно могли бы мне оказать услугу, — сказал Равинель. — Я коммивояжер и, как правило, приезжаю домой по субботам. И вот позавчера я не застал жену дома. Я выждал два дня и сегодня утром…

— Позвольте мне сначала задать вам несколько вопросов, — шепнул Мерлен, озираясь. — Сколько лет вы женаты?

— Пять. Моя жена отнюдь не легкомысленна, и я не думаю… Мерлен поднял жирную руку.

— Минутку. Дети у вас есть?

— Нет.

— Ваши родители?

— Умерли. Но я не понимаю…

— Положитесь на мой опыт. Слава богу, он у меня немаленький! Родители жены?

— Тоже умерли. У Мирей только брат. Он женат и живет в Париже.

— Хорошо. Понятно… Молодая, одинокая женщина… Она не жаловалась на здоровье?

— Нет. Как раз три года назад она перенесла тиф. В общем-то она крепкая. Намного крепче меня.

— Вы что-то упоминали о ее неожиданных исчезновениях. Это часто случалось?

— Что вы! Я об этом и не знал. Мирей всегда казалась мне вполне уравновешенной. Иногда нервничала… Ну, раздражалась, в общем, как все женщины…

— Так… Теперь главное. Скажите, она захватила оружие?

— Нет. А между тем в доме был револьвер.

— Она взяла деньги?

— Нет. Она даже сумочку дома оставила. В ней несколько тысячефранковых купюр. У нас были дома кое-какие деньги.

— Она была… я хочу сказать: она была экономна?

— Пожалуй, да.

— Заметьте, ведь она без вашего ведома могла отложить большие деньги.