Анна и Сергей Литвиновы. Та самая Татьяна
Девушка растерялась: – С утра видела. Ну, бледная немного – так горняшка же. – Какая горняшка?! У тебя уже лицо посинело! Отек легких развивается! Очень быстро! – Но у меня ничего не болит! Даже голова прошла! Мужчина требовательно схватил ее за запястье: – Пульс – больше ста сорока! Температура – под тридцать девять! Тебе немедленно надо вниз! Бегом! Взглянул ей в глаза, безнадежно добавил: – Хотя не дойдешь ты уже. А вертолет сюда вызвать невозможно. Если бы хоть кислород был! – П-по-моему, вы сгущаете кра… – попробовала возразить она. Но договорить не смогла: грудь сотряс очередной приступ кашля, в глазах потемнело. Дальше – ничего. Пустота. А когда очнулась, увидела: Кайлас уже прямо перед ней. Неумолимый, черно-белый, опаляющий холодом. Попыталась шевельнуться – тело не слушалось. Хотела позвать проводника – губы пересохли. Скосила глаза на свои часы, они же высотомер, – стрелка застыла на пяти с половиной тысячах. «А ведь у меня действительно отек легких – отстраненно, без страха и без эмоций, подумала она. – И что-то предпринимать – уже совершенно бессмысленно. Коллапс, кома, остановка сердца – вопрос, наверно, пары часов. Если не меньше». Печально заканчивалась ее восточная одиссея. Что ж, те, кто умирает у священных мест, говорят, попадают в рай.
А однажды вернулась из садика и потрясенно доложила родителям: – Представляете? Колька меня на свой день рождения пригласил! Юлечка праздника и ждала, и боялась одновременно. «Я же там единственной девочкой буду! Мам, а что мне надеть?» Но маму беспокоило совсем другое: день рождения планировался в детском клубе, там инфекция сплошная, особенно в слякотном ноябре. А Юлечка, и без того худенькая, хрупкая, в последние дни совсем бледной стала, под глазами синяки. Не помогали ни прогулки, ни мед, ни рыбий жир. Но лишать дочку праздника мать не решилась. Нарядила в новое платье, заплела косу-колосок, смазала нос оксолинкой и отвезла в детский клуб. Монстр-Колька в честь дня рождения был смирен, облачен в костюм, и даже рожу (как всегда в саду бывало) при встрече Юле не скорчил. Лишь изрек философски: – Когда ты с двумя косами, то коза. А когда с одной – единорог. – А твой язык, Колька, надо зажарить и отдать собакам, – невозмутимо парировала Юлечка. – С днем рожденья! И протянула огромный конструктор (упросила маму купить «самый большущий», чтоб имениннику точно понравился). – Вау! – просиял он. Колина мать смущенно произнесла: – Ну, куда такой громадный! Не заслужил он… И добавила торопливо: – Вы не волнуйтесь, Юленьке вашей тут хорошо будет. И действительно: девочка с удовольствием надела на ручку браслет – пропуск в лабиринт – и уже через минуту увлеченно бомбардировала Кольку мягкими шариками из пневмопушки. Дочка выглядела такой счастливой! Разрумянилась, глазки заблестели. Но все равно мама волновалась. И в детский клуб приехала гораздо раньше, чем было назначено. Колька заметил ее первым. Оторвался от ядовито-кремового торта, сообщил радостно: – А у вашей Юльки кровь из носа текла! – Я нос, наверно, случайно ушибла, – виновато произнесла дочка. – Но уже ничего не болит. Только платье новое жалко… Румянец – пылает, а лоб, нос, подбородок – совершенно бледные. – Ты не заболела? – Мать взволнованно коснулась губами виска девочки. |
