— Ну и гадость! — кряхтел. — Сопли! Самые натуральные!

— А у нас в «мабуте» тридцать банок тушенки осталось, — тоскливо протянул голодный Лобан. — Она хоть и китайская, да все-таки земная.

— В принципе, и к такой пище можно привыкнуть, — сыто рыгая, сообщил Тимоха и уселся в кресло. — Помаешься года три и привыкнешь. Голландское дерьмо же кушаем, ничего…

И подскочил вдруг, будто его снизу шилом кольнуло.

Сидение кресла раздвинулось и обнажился серебристый металлический унитаз, встроенный в единственную толстую ножку.

— Говорю же — сервис! — вдохновился Лобан и набросился на свои тюбики. За ним вся десантура, и ждать не стали, когда пройдет два часа и у Тимохи пойдет процесс.

Космическую жратву умяли в минуту — жевать-то не надо. И оказалось не так уж плохо, как утверждал испытатель. Тут же расселись по креслам, приготовились на всякий случай. Один Азарий, словно часовой на посту, остался у иллюминатора, любуясь звездами и бесконечным пространством.

— Ешь, звездочет! — предложил Лобан. — Да закрой эту дыру на фиг! Когда ее не видно, вроде и жить можно.

Азарий даже взглядом его не удостоил. Между тем обед и индивидуальные сортиры подняли тонус команды на знакомый послеобеденный уровень: Кое-кто уже и дрыхнуть изготовился, откинувшись на спинку, которая тут же норовила принять горизонтальное положение, едва коснешься головой. Старшой балагурил:

— Вообще-то кайф, мужики. Чего бы мы сейчас на Земле сидели? Там пахать надо, все дорого. Тут сплошная халява. Там дома бабы пилят, ребятишки орут… Кстати о бабах. Может, оно того? Может, после обеда из этого кресла девку подадут?

— Губенку-то закатай! — проворчал Тимоха. — Людка твоя узнает головенку-то тебе смахнет. Не смотри что в космосе.

— Да хоть электронную, хрен с ней, — согласился Лобан. — Главное, чтоб как живая была. За электронную-то не смахнет.

— А если гуманоидку подсунут? — с опаской и серьезно предположил молодожен Пашка. — При таком сервисе могут… А они же, сами видали, уроды. Вместо носов грибы какие-то. Я не смогу. Психологический барьер у меня.

— Мне же по фигу! — расхрабрился как всегда старшой, когда дело касалось женщин. — У тебя, Павле, опыта мало еще. Известно же, баб некрасивых не бывает. Бывает мало водки. Мне б сейчас стакан с рубчиком налили, я бы с самой жуткой гуманоидкой поспал.

На экране телевизора Федор Сухов делал перекличку женщин Востока, отчего десантура мечтательно соловела, — Азарий, ты правда, закрой это окошко, попросил Тимоха. — Неуютно как-то, будто черным сквозняком тянет.

— Перетопчешься, — буркнул тот.

— Вот, опять воровские правила, — заметил Шура. — Давай голосовать. Кто за то, чтобы иллюминатор закрыть?

И поднял руку. Но здесь Лобан аж подскочил, хотя унитаз под ним был давно открыт.

— Кончайте вы!.. Я же понял! Понял, зачем нас гуманоиды с Земли выкрали! Понял, японский ты бог!

— Ну? — проявил интерес Азарий.

— Загну! — светился от озарения старшой. — Какая ответственность на нас ложится, мужики? Да мы же самые… Вот это удача! Но и ответственность. Я чуял, они за нами давно охотились. Изучали нас, качество проверяли. Потому что на такое дело каких попало мужиков брать нельзя. Мы же все как на подбор! Что физически, что по развитию…

— Да говори ты! Салабон! — не сдержался Азарий.