Изменить размер шрифта - +
Не знаю, отчего. Болела голова, я стал нервным и раздражительным. Почему-то мне показалось, что жизнь не удалась и дальше будет только хуже. Этот маленький бизнес я унаследовал от отца и никогда даже не думал, что могу заниматься чем-нибудь другим. Однако тогда я внезапно возненавидел ювелирное дело и решил, что оно мешает мне заниматься чем-то другим, более важным.

— Чем же именно?

— В том-то и дело: я понятия не имел! Сама мысль о том, что я могу бросить семейный бизнес, — полный абсурд! В любом случае, я был в очень плохом настроении и в четыре часа пополудни — я запомнил время, потому что часы внезапно перестали тикать и я не смог их завести, — решил закончить работу. Я уже убрал коллекцию Франсуа Гарнье в сейф, но перед уходом решил еще раз проверить ее. И не успел я войти в мастерскую, как заметил фигуру женщины. Откровенно говоря, джентльмены, я чуть не свихнулся: она стояла в углу, вся белая — и просвечивала! Я вздрогнул, и она исчезла. Поверьте, я так испугался, что тут же сбежал из магазина, хотя все-таки сумел закрыть его. Но по дороге домой мне стало лучше — быть может, из-за свежего воздуха: мигрень прошла, и я начал чувствовать себя самим собой. К тому времени, когда я переступил порог своего дома, я чувствовал себя замечательно. Спать я отправился рано и всю ночь спал как убитый. Проснулся только утром, когда в мою дверь постучала полиция.

Бёртон поглядел на Траунса.

— Какой-нибудь галлюциногенный газ? — предположил он.

— И я так думал, — отозвался детектив-инспектор. — Но мы проверили каждый дюйм дверей, стен, потолков и не нашли никакого осадка, равно как и никаких труб, по которым газ мог проникнуть в дом. Разумеется, из подвала он не мог проникнуть тоже: подземный туннель прокопали лишь несколько часов спустя.

Последовало долгое молчание, которое прервал Бёртон:

— Прошу прощения, что мы отняли у вас столько времени, мистер Брандльуид. Я надеюсь, что алмазы вернутся.

— Я тоже надеюсь, что они выплывут на поверхность, капитан.

— И тогда я услышу об этом! — сказал Траунс.

Мужчины встали и обменялись рукопожатиями, после чего Бёртон и Траунс ушли.

— Что теперь? — спросил детектив, когда они оказались на улице.

— Траунс, старина, всё это так подогрело мое любопытство, что я собираюсь с головой зарыться в книги до конца дня. Посмотрим, что я нарою об этих нагах! А в среду я собираюсь прокатиться на винтостуле.

— Куда?

— В Тичборн-хаус. Как бы я ни жаждал расследовать это алмазное дело, приказ есть приказ — и я должен поговорить с будущим экс-баронетом.

Бёртон провел скверный полдень в Британской библиотеке за изучением «De Mythen van Verloren Halfedelstenen» Маттейса Скёйлера и еще нескольких книг и рукописей. Он чувствовал, что заболевает. Малярия подобна землетрясению: за первым страшным приступом следует серия более слабых, и вот один из них подкрался к королевскому агенту. Сначала стало трудно видеть правым глазом, потом он начал потеть, в пять часов началась дрожь, и он почувствовал себя хуже некуда. Тогда он решил отправиться домой и выспаться.

Кэб, подпрыгивая на булыжниках, ехал на Монтегю-плейс, а Бёртон обдумывал то, что успел прочитать. Согласно оккультному тексту, приводимому Скёйлером, в Индийском океане когда-то существовал континент Кумари Кандам: именно там располагалось королевство нагов. Через его столицу протекала большая река Пахрули, и вытекала она из того места, в которое ударил прилетевший с неба черный камень. Эти наги были рептилиями. Они постоянно воевали с обитавшими на материке людьми, порабощали их, приносили в жертву и даже, судя по некоторым намекам, ели. Однако людей становилось всё больше, а нагов — всё меньше, и настало время народу рептилий просить у людей мира.

Быстрый переход