На лестнице послышался шум шагов. Присси быстро засунула письмо в бювар. Когда вошла Брижитт, она была поглощена разборкой своих вещей.

— Я нужна вам, мадам?

— Присси, ну пожалуйста, не называйте меня «мадам»! Если вы решите остаться с нами, мы должны будем стать подругами.

Брижитт не знала, зачем она это сказала. Разве что оттого, что девушка казалась ей такой маленькой и беззащитной, что напоминала малыша Никки. Может быть, и Фергюссон так же ее воспринимал: в качестве ребенка, нуждавшегося в покровительстве?

Брижитт присела на низкую скамеечку. У них была единственная комната для гостей, но она не сожалела о том, что ее займет Присси. Это грациозное созданье так удачно вписалось в обстановку, что казалось, будто кретоновые шторы, расшитые розами, и пушистый красный ковер были подобраны специально для нее. На секунду у Брижитт возникло ощущение, что она предчувствовала появление девушки, когда обставляла эту комнату, или была знакома с нею всегда… Но почему? «Вероятно, это просто мечтательность, всегда свойственная мне в первые месяцы беременности», — решила молодая женщина.

— Вам нравится здесь? — спросила она Присси, убиравшую одежду в шкаф.

— Она просто божественна; шторы очаровательны и особенно это покрывало из настоящего шелка. Я его потрогала, — наивно прибавила она.

— Это свадебный подарок. Когда оно придет в негодность, мы не сможем его заменить.

— Почему? — спросила Присси, нежно проведя рукой по вышитой в углу монограмме.

— Потому что не можем себе позволить такую роскошь.

— Но ведь ваша семья…

Брижитт холодно взглянула на нее.

— Что вы знаете о моей семье?

— То же, что и все слышали о Темплерах…

— Да уж, к сожалению, о них наслышаны все… — Брижитт снова взглянула на нее и решила, что девушка не держала никакой задней мысли. Она решила переменить тему:

— Муж рассказывал, что у вас есть пожилая тетушка. Вероятно, вы захотите навещать ее по воскресеньям?

Присси посмотрела на нее с благодарностью.

— Это было бы чудесно, миссис Джи!

Брижитт разглядывала маленькое изящное существо, грациозно присевшее на ковер. Каждое ее движение было гармонично. Она была очень хрупкой, с тончайшими щиколотками и запястьями. Точеный профиль и нежная шея. Маленькие руки с тонкими пальцами. Ее лицо было бы некрасивым, если бы ни его выразительность; эти черты невозможно было представить себе неподвижными. «Ей нетрудно завоевать симпатию, — подумала Брижитт. — Может быть, именно притягательность этой личности заставила Фергюссона привезти ее сюда? Так ли это все случайно? Откуда взялось это внезапное желание стать няней? То, что она любит детей, совершенно очевидно, но она могла бы завести своих собственных! Мужчины должны находить ее очень соблазнительной.»

— Пойдемте, я покажу вам детскую. Кстати, как это вам удалось так быстро приручить Никки? У него достаточно трудный характер.

— Ну, до полного доверия еще далеко. Отчего он такой беспокойный? — спросила Присси.

— Не знаю. Он всегда был таким. (Может быть, страх за его будущее, не отпускавший ее во время беременности, так повлиял на него? Сарра, чье рожденье не вызывало такого беспокойства, была гораздо спокойнее.