Призвав на помощь терпение и решив прибегнуть к дипломатии, он попытался выиграть время.

— Прости меня, Жизель, ты меня просто ошеломила. Мне понятны твои чувства относительно денег, но серьезно ли ты обдумала тот шаг, который собираешься сделать?

— Я… все обдумала, милорд, — ответила Жизель, — и это единственный выход… который я смогла найти. Я подумала, что вам, наверное, нетрудно будет найти такого человека… который заплатил бы за то… что я могу ему предложить.

— Конечно, это возможно, — медленно проговорил граф.

— Так вы это сделаете?

— Посмотрим, — ответил он. — Думаю, что имею право спросить тебя, Жизель, для чего тебе столь срочно понадобилась такая крупная сумма денег?

Она отвернулась от него и отошла на другую сторону комнаты, остановившись у окна. Девушка некоторое время стояла неподвижно, глядя на улицу, и граф знал, что она размышляет, можно ли доверить ему свою тайну или ей следует отказаться отвечать на его вопрос.

В конце концов Жизель, видимо, поняла, что от ее откровенности будет зависеть, захочет ли граф оказать ей помощь в получении столь нужных ей денег, потому что тихо сказала:

— Моему брату… чтобы он смог снова начать ходить… необходима сложная операция, которую может сделать только мистер Ньюэл.

— С твоим братом что-то случилось? — участливо осведомился граф.

— Два месяца назад его сшиб фаэтон, неожиданно выскочивший из-за поворота. Его истоптали лошади… и по нему… проехало колесо.

Она произнесла эту последнюю фразу так, словно весь ужас происшедшего по-прежнему оставался настолько острым, что ей трудно было говорить.

— Так вот почему вы переехали в Челтнем!

— Да.

— И вы дожидались, чтобы твоего брата осмотрел мистер Ньюэл? — догадался граф.

— Да.

— Почему ты мне ничего не сказала? Жизель не ответила, но граф и так знал, почему она молчала о своих тревогах. Ни она, ни ее близкие не желали, чтобы кто-то оказывал им благодеяния.

— Похоже, операция будет серьезная, раз Ньюэл запросил такую крупную сумму, — немного помолчав, сказал граф.

— Да, серьезная. А потом он несколько дней должен продержать Руперта в своей частной больнице, так что в пятьдесят фунтов включено и это.

— И у тебя нет другого способа получить деньги?

Граф понимал, что это бессмысленный вопрос. Если бы у семьи были хоть какие-то источники доходов, они не голодали бы.

Жизель отвернулась от окна.

— Вы… поможете мне?

— Я тебе помогу, — пообещал граф, — хотя, возможно, и не тем способом, который предложила ты.

— Но я должна… заработать эти деньги!

— Я это понимаю.

Она подошла немного ближе к кровати, и теперь ему показалось, что он читает в ее взгляде доверие.

За свою жизнь графу не раз приходилось помогать другим решать их проблемы, но еще никогда в жизни он не сталкивался с такой невероятной просьбой. Ему до сих пор трудно было поверить в то, что их разговор с Жизелью произошел на самом деле.

И в то же время он понимал, что, принимая во внимание характер этой девушки, у нее действительно не было другого выхода.

Ее план основывался на реальном факте, каким бы он ни казался отвратительным, на взгляд графа, относительно которого она не ошибалась: действительно, существовали такие мужчины, которые готовы были заплатить немалые деньги — хотя, как правило, все-таки меньше пятидесяти фунтов — владельцам дорогих борделей, чтобы те предоставили им девственниц.