|
Сайрес Смит и Гедеон Спилет рассуждали так, руководствуясь простым здравым смыслом, и действовали не хуже хорошего хирурга. На раны Харберта положили полотняные компрессы и все время смачивали их холодной водой. Пенкроф прежде всего зажег огонь в очаге. В доме не было недостатка в предметах первой необходимости. Из тростникового сахара и лекарственных растений, тех самых, которые юноша собрал на берегах озера Гранта, приготовили освежающее питье и влили несколько капель его в рот больному, который все еще не приходил в сознание. У Харберта был сильный жар; весь день и всю ночь он пролежал без сознания. Жизнь его висела на волоске, и волосок этот каждую минуту мог оборваться. На следующий день, 12 ноября, у Сайреса Смита появилась надежда. Харберт наконец очнулся от глубокого обморока. Он открыл глаза, узнал Сайреса Смита, журналиста, Пенкрофа, произнес несколько слов. Он не помнил, что с ним случилось. Юноше рассказали, и Гедеон Спилет умолял его лежать совершенно спокойно, говоря, что его жизнь вне опасности, а раны заживут через несколько дней. Впрочем, Харберт почти не страдал, а холодная вода, которой все время смачивали раны, не давала им воспалиться. Гной отходил правильно, жар не усиливался; можно было надеяться, что страшные раны не вызовут никакой катастрофы. У Пенкрофа немного отлегло от сердца. Точно сестра милосердия или мать, он не отходил от постели своего питомца. Харберт снова заснул, и на этот раз как будто спокойнее. - Скажите мне еще раз, что вы надеетесь, мистер Спилет, - говорил Пенкроф. - Скажите мне, что вы спасете Харберта! - Да, мы спасем его, - ответил журналист, - Рана опасна, и пуля, быть может, даже пробила легкое, но ранение этого органа несмертельно. Само собой разумеется, что за те сутки, которые они провели в корале, колонисты думали только о спасении Харберта. Они не вспоминали ни об опасности, которая могла им грозить, если бы возвратились пираты, ни о мерах предосторожности, которые следовало принять. Но на следующий день, когда Пенкроф дежурил у постели больного, Сайрес Смит и журналист заговорили о том, что им нужно предпринять. Прежде всего они обошли кораль. Нигде не было и следа Айртона. Неужели несчастного увели его бывшие сообщники? Захватили ли они его в корале? Быть может, он сопротивлялся и погиб в борьбе? Последнее предположение было более чем вероятно. Гедеон Спилет, перелезая через забор, отчетливо видел пирата, бежавшего по южному отрогу горы Франклина. За пиратом бросился Топ. То был один из преступников, находившихся в лодке, которая разбилась о скалы в устье реки Благодарности. Разбойник, которого убил Сайрес Смит (тело его было найдено за забором), несомненно, принадлежал к банде Боба Гарвея. Что же касается кораля, то его еще не успели разрушить. Ворота оставались закрытыми, и домашние животные не смогли убежать в лес. Не видно было ни малейших следов борьбы, никаких повреждений в доме и в изгороди:. Только боевые припасы, которые имелись у Айртона, исчезли вместе с ним. - На этого несчастного напали, - сказал Сайрес Смит, - и так как он был человеком борьбы, то не хотел сдаться и погиб. - Да, этого можно опасаться, - ответил журналист. - Затем пираты, очевидно, расположились в корале, где нашли большие запасы, и убежали, только завидя нас. Столь же очевидно, что в это время Айртона, живого или мертвого, здесь уже не было. - Необходимо обыскать лес и очистить остров от этих негодяев, - сказал инженер. - Предчувствия Пенкрофа не обманывали его, когда он требовал, чтобы на них устроили охоту, как на диких зверей. Это избавило бы нас от многих бед. - Да, - ответил журналист, - да, теперь мы имеем право быть безжалостными. - Во всяком случае, нам придется выждать некоторое время и пробыть в корале до тех пор, пока можно будет перенести Харберта в Гранитный Дворец. |
