Эмма не могла даже думать об этом. Она так часто проводила каникулы у родственников по настоянию Челесты, когда был жив отец, что надоела им своим присутствием. Большинство из них были по материнской линии и вряд ли отказались бы принять ее, но Эмма не хотела вновь чувствовать себя нахлебницей.

Сестра-хозяйка тоже не могла ничего придумать, и проблема повисла в воздухе до тех пор, пока авиапочтой не прибыло письмо из Нью-Йорка от Челесты. Мачеха предлагала Эмме сопровождать ее в Италию, где она намеревалась пробыть несколько недель. Точное время не было определено, но в письме говорилось, что Челеста вылетает в Лондон на следующий день после отправления письма и что Эмма должна встретить ее в аэропорту.

Поначалу Эмма почувствовала себя оскорбленной: после нескольких лет забвения Челеста так легко пишет ей с предложением поехать куда-то да еще требует встретить ее в аэропорту. Но непрочное материальное положение и пробудившееся любопытство, без которого она не была бы настоящей женщиной, побудили Эмму согласиться. Она поехала на автобусе в аэропорт и вернулась с мачехой на такси, полностью забитом новыми чемоданами Челесты.

Предложение госпожи Воган было еще раз обсуждено в шикарном номере гостиницы «Савой», где разместилась мачеха. Эмма — в своем недорогом виниловом белом плаще и со спутанными ветром волосами — в этой роскошной обстановке чувствовала, что выглядит скорее как служанка Челесты, нежели ее падчерица.

Она постоянно думала о том, что должны быть какие-то «подводные камни» в этом приглашении. Вряд ли жадная натура Челесты изменилась за одну ночь, и едва ли мачеха будет тратить деньги на Эмму без выгоды для себя. В своей же жизни Эмма не находила ничего, что могло бы заинтересовать Челесту. Значит, мачеха замышляет что-то, к тому же она приняла все меры, чтобы выглядеть очаровательнее и привлекательнее, чем Эмма, которая после перенесенной тяжелой болезни была совершенно обессилена. Но в любом случае Эмма решила извлечь пользу из всего этого для себя, так как сестра-хозяйка освободила ее от обязанностей в госпитале по меньшей мере на шесть недель.

Узнав об этом, Челеста обрадовалась такому положению дел и решила не медлить более с отъездом. Она приобрела кое-что из одежды для Эммы, более подходящее для дочери состоятельной женщины, и после оформления необходимых документов они покинули Лондон.

Два дня они провели в одном из отелей Венеции, в «Даниеле», а Эмма никак не могла приблизиться к разгадке поведения Челесты. И только сегодня мачеха сообщила ей новость: они скоро покинут отель и остановятся в старинном венецианском палаццо, принадлежащем ее крестной матери, графине Чезаре.

И вот теперь Эмма с трудом пыталась уложить вещи Челесты обратно в чемоданы, размышляя о том, какую выгоду от всего этого будет иметь ее мачеха. Только вот зачем Челеста привезла ее? И почему она так явно стремится жить в этом палаццо у графини? Может, она решила, что ей необходима компаньонка? Если же она нуждается в служанке, то вполне могла бы нанять кого-нибудь, кто обошелся бы ей гораздо дешевле, чем проживание ее падчерицы в номере люкс в шикарной гостинице и покупка одежды для нее. К тому же Челеста даже дала Эмме немного денег, чтобы никто не считал ее скупой по отношению к падчерице.

Эмма никак не могла понять всего этого. Почему, в конце концов, Челеста хочет остановиться в каком-то мрачном старинном палаццо, когда в отеле так комфортно и весело? В одном Эмма была уверена полностью: Челеста вряд ли этого хочет из чисто альтруистических соображений, чтобы порадовать старую графиню, которой, как сказала она Эмме, было уже около восьмидесяти лет. Это не было похоже на Челесту! Но почему она стремится в палаццо Чезаре? Есть ли у графини сын? И не он ли является причиной такого поведения мачехи и приглашения графини? Но ведь у Челесты есть все, неужели теперь ей нужен титул? И если это так, какая роль во всем этом отводится ей, Эмме?

Дверь номера открылась, и вошла Челеста, как всегда яркая и стремительная.