В животе снова громко урчит, и Зверушка заглядывает в стоящий на столе мятый котелок. Однако в нем совсем ничего нет, кроме обглоданных костей рыб. Она пододвигает мятый котелок ближе, достает из него кости и начинает жадно их обсасывать, даже пытается разгрызть. Проделав это с хребтами обоих карасей и поняв, что голод такими жалкими остатками пищи никак не утолить, Зверушка возвращается на пол и идет к покосившейся двери, рядом с которой стоит металлическая миска с остатками озерной воды, и жадно их допивает. Чтобы утолить жажду, этого явно мало, но других запасов жидкости в хижине нет. Или есть?

Задумавшись на мгновение, Зверушка смотрит на стоящие под столом многочисленные банки с ягодной брагой, но, отмахнув глупую и даже в чем‐то кощунственную мысль, пошатываясь, возвращается в центр комнаты. Именно это место служит ей исходной позицией, которую она занимает, когда ждет возвращения Хозяина.

Ждет ли она Хозяина сейчас, после всего того, что он с ней сделал? Да, она его ждет. Потому что не знает, что еще можно сделать. Единственная ее надежда – это ожидание возвращения Хозяина. Неважно, в каком расположении духа. Он ее Хозяин. Она ничто без него. Без него жизнь не имеет смысла, да и вообще невозможна. Это не может подвергаться никакому сомнению. Кто будет ловить карасей, кто будет их варить в мятом котелке, кто будет бросать на пол их головы и потроха? Кто, если не Хозяин? Кого ей любить, если не Хозяина? Кому быть преданной? Хозяин – это все, что у нее есть. Это весь ее мир. И сейчас она его ждет.

20

И она ждет, и ждет, и ждет. А за треснувшим окном становится все темнее, и холоднее, и безысходнее. А Зверушка продолжает ждать своего Хозяина.

21

И вот снаружи уже совсем стемнело. Внутри хижины Зверушка все сидит на полу в центре комнаты. Она не сводит глаз с покосившейся двери в надежде, что она откроется. Но этого все не происходит. Зверушка застыла в одном положении и пристально смотрит на покосившуюся дверь уже довольно долго. Настолько долго, что впала в некий бессознательный транс и, кроме единственного объекта, который находится в центре ее внимания, все остальные предметы вокруг исчезли. Есть только покосившаяся дверь и ничего больше.

Смешанный с ноющей болью во всем теле, голодом, жаждой и усталостью транс дает странный эффект. Покосившаяся дверь начинает как будто сама по себе приближаться к Зверушке, хоть Зверушка прекрасно понимает, что это невозможно. Однако во внутренней реальности Зверушки есть только покосившаяся дверь и осознание того, что все происходит в настоящем времени. Все происходит сейчас.

И тут Зверушке приходит мысль, что ждать Хозяина осталось совсем недолго. И это даже не мысль, а странная уверенность. Она не подкреплена абсолютно ничем, но растет с каждым мгновением. К Зверушке приходит осознание, что через мгновение покосившаяся дверь откроется и в хижину войдет Хозяин. Зверушка знает это совершенно точно. Она знает, что это случится сейчас!

Но ничего не происходит.

Странно, но уверенность никуда не делась. Наоборот, она усилилась. Зверушка знает, что покосившаяся дверь откроется… сейчас!

Нет. Этого не может быть. Покосившаяся дверь все еще закрыта. Но ведь за ней точно стоит Хозяин. И он войдет… сейчас!

Он не входит. Почему он медлит? Чего он ждет? Хозяин должен был войти только что, но он этого не сделал. Дыхание Зверушки учащается. Сердце в ее груди начинает биться с удвоенной частотой.

А между тем в сознании Зверушки покосившаяся дверь приблизилась к ней уже вплотную. Она занимает все пространство вокруг, а ее старая деревянная ручка уже почти касается носа Зверушки. И ручка действительно коснется, потому что покосившаяся дверь откроется… сейчас!

И на этот раз ничего не происходит. Покосившаяся дверь остается закрытой.

Внутри Зверушки что‐то обрывается.