Зачеповцы доставляли продукты лишь в последний в миру поселок с
подобающим месту названием - Сутяга. Далее переселенцы тащили продукты на
волокушах по "точкам". Дело часто кончалось "передачей" - умерших в упряжке
людей меняли те, что могли еще двигаться и тащить волокуши дальше.
Переселенческие поселки на западном склоне Урала опустели. Коляша, ездивший
с делягой-переселенцем в тайгу, на речки Цепел, Молмыс и Осмыш, побывал в
тех мертвых поселках. На печах, слепленных из каменного плитняка и проросших
осинником, белели скелеты. Более всех поразили бывшего солдата два
сцепившихся меж собой скелета: большой скелет держал в объятиях скелет
маленький, кости белые так спутались меж собой, что было их не разнять.
Спустя годы в этих местах, за что-то Богом проклятых, новые зачеповцы,
борясь за светлое будущее, разместят лютый политический лагерь с лирическим
названием - "Белый лебедь".
Однако, все это произойдет потом. А пока Коляша, потаскав мешки с мукой
и солью, перетрудил раненую ногу, заприхрамывал сильнее обычного и однажды
едва отодрал кальсоны от коленного сустава - рана вновь начала гноиться, из
нее начали выползать белыми червячками крошки костей и полусгнившие
лангетки.
Так и не удивив трудовым энтузиазмом город Красновишерск, не украсив
городскую Доску почета своим портретом, Коляша Хахалин отправился на
медкомиссию в Соликамск, откудова кинут был в областной центр - город
Молотов, где и провалялся до тепла в госпитале.
По надсаженной, разрушенной войной стране шли полным ходом
восстановительные работы и катилась безудержная победная болтовня. Все
громче, все красивей, все героичней и романтичней преподносились подвиги на
ней бесконечные. И под этот звон, под песни и патриотический, все
заглушающий ор косяком вымирали фронтовики от застарелых ран и болезней. И
бдительными зачеповцами вычищались ряды советских людей от скверны. Людей,
перенесших немыслимые страдания и муки в оккупации и в плену, нескончаемым
потоком гнали и гнали на очередное перевоспитание - в лагеря, в края
далекие, гибельные. Урал прогибался старым хрустким хребтом от тяжести
концлагерей, на нем размещенных, от костей, в него зарытых.
Вожди и теоретики коммунизма по науке ведали, что после каждой почти
войны во всех странах бывали волнения, бунты и даже революции. Поводов для
ропота и недовольства у победителей фашизма было более чем достаточно.
Вернувшись с войны, они застали надсаженные, голодные, запущенные, быстро
пустеющие русские деревни, где продолжало царить укоренившееся в годы
советского правления бесправие, по сравнению с которым проклятое на Руси
крепостное право выглядело детской забавой. |