Изменить размер шрифта - +

     Зачеповцы  доставляли продукты  лишь  в  последний  в  миру  поселок  с
подобающим месту  названием - Сутяга. Далее переселенцы  тащили продукты  на
волокушах по "точкам". Дело часто кончалось  "передачей" - умерших в упряжке
людей  меняли  те,  что  могли  еще  двигаться  и  тащить  волокуши  дальше.
Переселенческие поселки на западном склоне Урала опустели. Коляша,  ездивший
с делягой-переселенцем  в тайгу, на  речки Цепел, Молмыс и Осмыш,  побывал в
тех мертвых поселках. На печах, слепленных из каменного плитняка и проросших
осинником,  белели  скелеты.  Более  всех   поразили   бывшего  солдата  два
сцепившихся  меж  собой  скелета:  большой  скелет держал  в объятиях скелет
маленький, кости белые так спутались меж собой, что было их не разнять.
     Спустя  годы в этих местах, за что-то Богом проклятых, новые зачеповцы,
борясь за светлое будущее, разместят лютый политический лагерь  с лирическим
названием - "Белый лебедь".
     Однако, все это произойдет потом. А пока Коляша, потаскав мешки с мукой
и солью,  перетрудил  раненую ногу, заприхрамывал сильнее обычного и однажды
едва отодрал кальсоны от коленного сустава  - рана вновь начала гноиться, из
нее  начали   выползать  белыми  червячками  крошки  костей  и  полусгнившие
лангетки.
     Так и не удивив трудовым  энтузиазмом  город Красновишерск,  не украсив
городскую  Доску  почета  своим  портретом,  Коляша  Хахалин  отправился  на
медкомиссию  в  Соликамск, откудова кинут был  в  областной  центр  -  город
Молотов, где и провалялся до тепла в госпитале.
     По   надсаженной,   разрушенной   войной  стране   шли   полным   ходом
восстановительные  работы  и  катилась безудержная  победная  болтовня.  Все
громче, все красивей, все героичней и романтичней  преподносились подвиги на
ней   бесконечные.  И  под  этот  звон,  под  песни  и  патриотический,  все
заглушающий  ор косяком вымирали фронтовики от застарелых ран  и болезней. И
бдительными зачеповцами  вычищались ряды советских людей  от скверны. Людей,
перенесших немыслимые страдания и  муки в оккупации и  в плену, нескончаемым
потоком  гнали  и  гнали на очередное  перевоспитание  -  в лагеря,  в  края
далекие,  гибельные. Урал  прогибался  старым  хрустким хребтом  от  тяжести
концлагерей, на нем размещенных, от костей, в него зарытых.
     Вожди  и  теоретики  коммунизма по науке ведали, что после каждой почти
войны во всех странах бывали волнения,  бунты  и даже революции. Поводов для
ропота  и  недовольства у  победителей  фашизма было более  чем  достаточно.
Вернувшись с  войны, они застали  надсаженные, голодные, запущенные,  быстро
пустеющие  русские  деревни,  где продолжало  царить  укоренившееся  в  годы
советского правления  бесправие,  по сравнению  с которым проклятое на  Руси
крепостное  право выглядело детской забавой.
Быстрый переход