|
." "Котя, Котя! - теребила его за рукав в платочек укутанная, кроткого вида женщина.- Ну че ты его оглушаш? Исправишь ты его сей миг, што ли? Перевоспитан!?.." Костя Босых только этой женщины слушался, только ей внимал. Укротив себя, побулькал из фляжки, на которой было выгравировано: "Советский хоккей лучший в мире на все времена!", кинул руки по спинке диванчика, меж двумя цветками ременного вида, поставленными для красоты и эстетизьма в прихожей "блатного магазина". Долго еще бурчал Костя, комментируя поведение не только Зайцева, но и тех, кто, отоварившись, выпячивался задом в дверь, продолжая кланяться и благодарить благодетелей-продавцов. Внук у Зайцева и тогда уже был деловой: минута в минуту, чуть ли не в самое жерло магазина вметывалась красная машина, и в шарфах до задницы, в волчьих шапках и в дубленках, ворвавшись в помещение, внук с женою волокли старика Зайцева к весам, затем, дружной компанией вывалившись в прихожую, быстро разбирали старый, поди-ка еще фронтовой, рюкзак: "Это тебе, дед, потреблять нельзя - гастрит; это тебе, дед, есть вредно - печень; это, дед, влияет на склероз, это - на почки; от печенья толстеть будешь, правнуку ты его даришь..." И в результате "чистки" рюкзака оставался дед Зайцев с перцем, горчицей и кетчупом, назначение которого он не знал. До женитьбы долго гонял и мучил внук деда: наедет с бандой девок и парней, отправит деда домой, чтоб не мешал веселиться. Потом, когда женился, переместил деда в совогород почти на постоянное местожительство. Дверь в домике Зайцева заперта изнутри, окно льдом заросло. Нашли лом, давнули дверь - и дохнуло на инвалидов тухлой волной тления: под одеялом, в полушубке, в солдатской шапке, завязанной под подбородком, стеклянистым инеем покрытый, смирно вытянув руки в рукавицах, лежал почерневший старичок с небольшим, изъеденным мышами, лицом. Жил и все славил: "Партия! Партия! Сталин! Сталин! Ленин! Ленин! Вперед - народ!" Под конец уж только внука: "Вадик-Вадик!.." Едва нашли старики того Вадика. В новых спальных кварталах он пребывал. Ехать за город не хотел. Костя Босых, Николай Иванович зашлись в ярости, затопали так, что хрустали в квартире забренчали и ведро с бутылкой виски с полки сорвалось. Жена внука Зайцева, в голубом атласном кафтанчике, в атласных туфельках, выскочила и заорала: "Вы что, хулиганы, в тюрьму захотели? Сгною старперов!" Коляша, к разу вспомнив незабвенного солдата Сметанина, деловым тоном воззвал: - Костя! Давай гранату! Тряхнем этот рай напоследок!.. Костя рукой за пазуху, железной пробкой зазвенел об хоккейную флягу, будто кольцо из чеки гранаты вынимая. - Мужики-ы-ы-ы! Да вы что-о-о-о-о? - завопил Вадик и откинул в глубь квартиры бойкоязыкую жену. |
