|
И охладел народ, давай мокрое отжимать, в другую машину грузиться. "Кто прямо ездит, дома не ночует",- вспомнилась Коляше еще одна поговорка, где-то, скорей всего еще на родине, в Ключах слышанная. Поняв, что своими силами ему машину из ямы не вынуть, залез он в кабину и, почти стоя, уснул на сиденье, и так крепко спал, что и не заметил, как скатился вниз, на другую дверцу, стекло ботинками выдавил, скомкался в рычагах и педалях, кучкой тряпья лежал меж землей и техникой, об стекла порезался. Едва его разглядели в кабине из присланного на выручку "студебеккера", с возмущением вынули за шкирку: "Бедствие такое, а он, гадюка, спит!.." После Мценска, будь он неладен, и того хлеще случай вышел. По фаре стрельнули - сама она включилась, или Коляша со сна рычажки перепутал. В фару не попали - мала цель, но трубки радиатора пробили, вытекла вода. Народ пересадили, в ночь увезли, рулевой в лесу остался. Один. Страшно одному. Фашисты и черти всюду мерещатся. Только под утро и поспал маленько рулевой. Застучали, забарабанили в кабину, и он проснулся. Ребята из той же сталинградской армии скалятся, к себе зовут, вместе с машиной. Кашей и сухарями Коляшу кормят, по плечу хлопают. Он и согласился. Налетели двое в фартуках с паяльниками на весу, мигом радиатор заварили, воды в него из лужи налили. Один из тех, что в фартуке, за руль сел и на дорогу машину вывел, газуй, говорит, вслед за нашей колонной, а колонна на рассвете резво и непринужденно движется. За час с небольшим покрыла те несчастные восемнадцать километров, на которые его родная бригада ночь тратила, потеряв при этом в пути половину машин, когда и с орудиями. "Повезло мне,- думал Коляша,- в настоящую боевую часть попал, а что машину угнал, так армия-то одна, Красная",- и вызвался подвезти чего-нито. Но командир с технической нашивкой на рукаве и на петлицах, при многих уже орденах, сказал: "Сиди пока в кустах и носа не высовывай. Да помойся и постирайся - вода кругом, а то я гляжу: ты уж бензином ссышь и мазутом оправляешься..." Смешно ему. Юмор. Но в чем дальневосточная бригада наторела за горький путь, так это в поисках. И тут, в брянских темных лесах, нашли Коляшу умельцы-артиллеристы, "домой" утартали. Там хотели судить и куда-нибудь отправить, под смерть, но Коляша при всем скоплении начальства вдруг психанул и, брызгая слюной не слюной, бензином брызгая, завизжал: - Да я и не хочу с вами быть! Не ж-жал-лаю! Бросили! Предали! Пропадай! Да в нашем бы детдоме вам за такое "изменничество морды набили!.. Командир дивизиона удивленно уставился на рулевого. - Жалко, что нет тут того детдома. Жалко! - произнес он, повернулся и ушел. А командир взвода управления дивизиона зашипел на Коляшу: - Н-ну, ты у меня попляшешь! Н-ну, ты у меня попомнишь. |
