Камердинер, появившийся на зов короля, выслушал приказ с бесстрастным видом и удалился. Придворный врач отправится в дом де Гресса незамедлительно. А пока его величество приготовился выслушать длинный рассказ о поездке. Де Гресс следил за его перемещениями по кабинету, стараясь не думать о том, чем может отозваться неосторожное слово. Или суждение. Или даже жест. Филипп ничем не показывал истинного отношения к делу. Он слушал, шаг за шагом пересекая кабинет, чуть наклонив голову и заложив руки за спину. В его фигуре было столько изящества и одновременно силы, что де Гресс незаметно для самого себя наполнялся трепетом, близким к благоговению.

Два дня спустя

  Меня не интересует, что ты будешь делать, но ты должна это сделать.

Сет, испуганно жавшаяся к стене, побледнела сильнее. Капюшон слетел с головы, в серебряных глазах застыло выражение ужаса. Филипп стоял перед ней на расстоянии вытянутой руки. Она впервые видела его ярость. И уж точно впервые видела ярость, вызванную искренней болью.

  Мой, король, я не лекарь.

Филипп взял ее за плечи. Сет прикусила язык.

  Ты можешь все. Она умрет, если…

  Если что? – Сет попыталась вырваться, но не получилось. Впервые он прикоснулся к ней. Пусть даже так!

  Ты слышала мой приказ,   Филипп внезапно успокоился. Отстранился. Сложил руки на груди. – Действуй.

  Она всего лишь человек! – Сет пересекла пространство, разделившее их, прикоснулась к щеке короля. – Одна из миллионов. Почему тебя так беспокоит ее состояние, мой король? Прикажи – я найду другую…

  Ты ничего не понимаешь, девочка,   король перехватил ее руку, нахмурившись. – Иди. Найди доктора, который ее спасет. Если…   он перевел дыхание. – Если Шарлотта умрет, постарайся не попадаться мне на глаза. Год. А лучше – десять.

Девушка опустила голову, скрывая от него выступившие слезы.

  Я не смогу выполнить приказ его величества, поскольку его величество знает – моя жизнь принадлежит ему. Мне некуда идти.

  Я освобождаю тебя от клятвы.

Филипп отвернулся, показывая, что разговор окончен. Сет замерла, изумленная его резкостью. Он никогда не позволял себе говорить холодно или отчужденно с ней. Даже его приказы звучали как просьбы, мягко и тепло. Король пересек кабинет и снова остановился около окна. Девушке стоило уйти. Но она не находила в себе силы, чтобы уйти вот так. Да, она выполнит его приказ. Да, она уже знала, что будет делать, к кому обратится. Но сейчас ей хотелось развернуть Филиппа. Заставить посмотреть на нее. Снова прикоснуться. В ее сердце торчала игла. И король тронул ее, расшевелив рану.

Она затаила дыхание и подошла к королю. Хотелось прижаться к его спине лицом и закрыть глаза. И на какое то время забыть про свое место в его жизни, про невозможность быть вместе, снова ругать себя за чувства к обычному человеку, пусть и королевских кровей, любить и ненавидеть глупышку Шарлотту. И терзаться в объятиях других мужчин, мечтая о том, что когда нибудь Филипп увидит в ней не просто верную до беспамятства ассасинку. Сет положила ладонь ему на плечо и легко сжала.

  Я никогда не откажусь от нее, мой король.   Он не пошевелился. Сет задержала руку на его плече. Ей казалось, что тепло кожи пробивается через слои ткани. – И я не оставлю тебя. Что бы ни случилось. Можешь приказать арестовать меня. Казнить. Ничего не изменится.

Филипп накрыл ее руку своей и повернул голову.

  Иди. Ты – последняя надежда. Не знаю, кто ты. Не знаю, что ты. Чувствую. Иди.

             Глава седьмая. Жизнь и смерть в Париже      

4 июня 1316 года

Шампань, Франция

Доменик

Опасно давать силу тому, у кого может возникнуть желание отомстить.