— Я жду вас в машине.

Тот лишь кивнул, поскольку был занят своими карманами — искал деньги. Наконец нашел, вывалил передо мной горсть мятых банкнот: Я выдернул из горсти сторублевку и с выражением крайнего неудовольствия на лице превратил ее в доллары.

— А вот еще, — придвинул ко мне деньги клиент.

— Меняем только сторублевки, — процедил я сквозь зубы.

— Вот сто рублей. И вот еще.

Жадность — удивительная штука. Человека, охваченного жадностью, способность мыслить логически покидает напрочь.

— Послушайте! — сказал я. — Я ведь поменял вам деньги! Хватит! Вы вообще где-нибудь видели, чтобы сто рублей превращались в сто долларов? И если уж вам так повезло…

Я пытался апеллировать к его здравому рассудку, но это было бесполезно. Он держал в руках новенькую хрустящую банкноту, и убедить его в том, что так не бывает, не мог уже никто.

— Поменяйте! — нервно потребовал он, и в его глазах появился нехороший блеск.

— Уходите, — попросил я.

— Дайте мне жалобную книгу!

— У меня нет никакой жалобной книги.

— Дайте книгу! — сорвался на фальцет клиент.

— Ведь так не бывает! — попытался я его урезонить. — Не могут сто рублей превратиться в сто долларов. Ну чего вы хотите?

— Я тебя щас прямо в твоей будке собачьей закопаю, — посулил клиент. — Зажрались, сволочи, спекулянты несчастные!

— Уходите, — попросил я. — Не скандальте. — Я тебе, падла, щас поскандалю!

Ругань Самсонов обычно заменял писком: идет фраза, потом вдруг «пи-и-и», — значит, герой передачи употребил недостаточно целомудренное слово. Хорошее правило, потому что в следующую минуту клиент выдал такую тираду, которая в эфире, как я понял, будет состоять исключительно из одних «пи-и-и». Я на всякий случай отстранился от окна, и вовремя — клиент ударил в стекло кулаком, из-за чего по стеклу пошла извилистая трещина.

Пора было появиться Самсонову. И он появился. Вынырнул из-за спины разбушевавшегося не на шутку любителя стодолларовых купюр и спросил:

— Что происходит?

Клиент бросил на него разгоряченный взгляд и ничего не ответил. Не узнал. Самсонов засмеялся.

— Товарищ, — сказал он. — Любые проблемы можно решить миром.

Клиент, не оборачиваясь, ответил ему. В эфире снова будет «пи-и-и»:

Я засмеялся. Мой смех возбудил в клиенте самые низменные чувства. Он принялся крушить хлипкое сооружение с чисто стахановским энтузиазмом. Поскольку стены были из фанеры, мне оставалось быть небитым всего минуту или две. Самсонов исчез и очень скоро вернулся с супругой нашего клиента. Наверное, хотел, чтобы она на него повлияла. Но этого типа было очень непросто остановить, он успокоился тогда, когда я уже не надеялся, что мне удастся обойтись без помощи хирургов. Все-таки ему успели втолковать, что происходит, прежде чем он добрался до моей физиономии. Он сразу обмяк и сейчас выглядел разочарованным: все оказалось лишь сказкой.

— Ты цел? — заглянул ко мне Самсонов.

— Если не считать нанесенной мне психической травмы, — буркнул я.

Он засмеялся и пообещал:

— Мы вырежем концовку.

И без концовки зрелище будет что надо. Я покинул наконец свое убежище. Клиента в помещении уже не было. Из соседней комнаты выглянула Светлана и ободряюще улыбнулась:

— Я переживала за тебя.

— Я чувствовал, — буркнул я. Снова появился Самсонов.

— Думаю, что мы сработаемся, — объявил он. — Физиономия у тебя подходящая.

Наверное, хотел сказать о ее тупом выражении, но промолчал.