Я все еще стояла, закрыв глаза, вместе с теплом мышцы и конечности окутала неожиданная усталость.

— Я думаю, Шинангву был умнее брата. Он знал, что люди хотят быть связаны. Я постоянно приставала к Джимми с расспросами о его матери, о сестрах или о друзьях. Мудрый волк должен был знать, что люди предпочтут быть вместе.

Не разрывая объятий, Уилсон развернул меня к себе, легко скользнув по моей щеке завитками своих волос. Я не хотела открывать глаза, боясь, что если открою их, то увижу, как близко мы стоим друг к другу, и отстранюсь. Но из-за близости складывалось впечатление, будто я держу глаза закрытыми, чтобы он мог поцеловать меня, поэтому я открыла их и подняла на него усталый взгляд.

— Иногда мне кажется, что я одна из тех, кто остался в мешке, пока других выбрасывали из него по группам, — прошептала я.

Глаза Уилсона были такими серыми в тусклом свете, исходящем из угла, и походили на сланец, намоченный ливнем. Его лицо излучало внимание и сочувствие, словно каждое сказанное мной слово было исключительно важным. Это было то самое выражение, сила которого покоряла и располагала меня к себе от урока к уроку, изо дня в день, а он даже не догадывался, что я принадлежала ему.

— Полагаю, это вполне понятная реакция для человека, который вынашивал ребенка девять месяцев… и был связан с ним. — Голос Уилсона был мягок, и он запечатлел на моем лбу целомудренный и оскорбительный поцелуй. Но я не нуждалась в его сочувствии. И мне абсолютно точно не требовалось пространство. Я хотела его. И не хотела, чтобы он целовал меня в лоб. Я хотела поцеловать его в губы. Я хотела целовать его, сжав в руках пряди его волос, я хотела обвить руками его тело. Я хотела признаться в своих чувствах и показать свою преданность. И если я не отстранюсь от него прямо сейчас, то сделаю нечто, что оттолкнет его от меня навсегда. Я почти в бешенстве отшатнулась от него, боясь себя и боясь за себя. Уилсон тут же отпустил меня.

— Некоторым людям суждено быть одинокими. Похоже, Джимми был одним из них. И я, возможно, тоже, вне зависимости от того, нравится мне это или нет.

Уилсон ничего не ответил, я отвернулась и вернулась обратно к верстаку. Подхватив ключи, я стала подниматься вверх по лестнице, ведущей в мою квартирку. Никто из нас не сказал на прощание ни слова, дистанция между нами была восстановлена так, словно я никогда не была в его объятиях.

Глава 23

Элис

Я отказалась от Дня благодарения, Рождества и прочих атрибутов, присущих праздникам, однако, когда позвонила Тиффа и стала умолять меня прийти на ее новогоднюю вечеринку, упомянув, что ее мать присмотрит за сыновьями Элис и Мелоди где-то в другом месте, я уступила. Я сказала себе, что это не имеет ничего общего с тем фактом, что она пригласила меня специально для Уилсона, так как Памела праздновала Новый год в Англии.

Я представляла себе классическую вечеринку с живым оркестром, коктейльными платьями и каблуками. Но Тиффа удивила меня, сказав: «Надень что-нибудь удобное! И цветное! Мы соревнуемся в том, кто оденется ярче всех, и у нас, Уилсонов, есть своя новогодняя шумиха. Не надевай одежды, из-под которой будут видны твои трусики, когда ты будешь наклоняться. Это на случай, если мы закончим вечер игрой в коричневые пакеты. Элис жалуется на нее каждый год, но без нее Новый год — не Новый год!».

Я подумала, что буду достаточно яркой в пестрых розовых джинсах в облипку и усыпанном голубыми блестками топе. В уши я вдела фиолетовые сережки из перьев и прикрепила парочку к волосам, на глаза нанесла блестящие тени, на губы — красную помаду, однако Тиффа легко победила меня своими легинсами с закрученным радужным узором, ослепительной рубашкой в неоновую полоску, туфлями на высокой оранжевой платформе и радужным клоунским париком.