— Ты целуешься как старая женщина, Уилсон.

Машина резко повернула, и нас слегка тряхнуло, Уилсон выругался и выровнял транспортное средство, его голова вертелась между мной и дорогой.

— Мудак! — выплюнул Уилсон, а затем рассмеялся и застонал, проведя по лицу ладонями в явном смятении. — Ну, а ты нет.

Мое сердце затрепыхалось, а желудок ухнул вниз при этих словах.

— Так в чем проблема?

— В этом и проблема.

— Получается, если поцелуй со мной похож на поцелуй с одной из Золотых девчонок, то с миром все в порядке? Потому что именно так чувствовала себя я, и мне понравилось, а тебе, по-видимому, нет.

— Золотые девчонки? — очевидно Уилсон не смотрел американских сериалов.

— Ну… может, не одну из них, а… принца Чарльза, — поддразнила я.

— Но не Камиллу же? Пожалуйста, скажи мне, что это не было так, словно целуешься с Камиллой, — настойчиво потребовал он.

Я усмехнулась. Бедная Камилла.

— А ты целовал меня так, как поцеловал бы Викторию Бэкхем? — поддела его я. — Тиффа рассказала мне, как ты сходил по ней с ума, когда тебе было семь.

— Ну, да, конечно. Теперь я точно знаю, как это, когда целуешь Викторию Бэкхем.

— Значит, целуя меня, ты думал о Виктории Бэкхем? Это почти так же хорошо.

— Нет, Блу. Не думал. К сожалению, я отдавал себе отчет в том, кого я целую, а также почему мне не следует целовать ее.

Мои попытки избежать серьезного обсуждения «поцелуя» определенно провалились. Уилсон не отрывал глаз от дороги до самого дома, и я подавила желание попросить его объясниться и оправдать свой грубый отказ. Если в нем боролись чувства ко мне, то после такого ему следовало бы разобраться в них. Я отказывалась подпитывать его сожаление. Также, как и оспаривать его. Я провела в каменном молчании весь остаток пути. Он подъехал к дому, припарковался, повернул ключи и одновременно развернулся ко мне.

— Я проходил вместе с тобой так много рубежей. Ради всего святого, я был твоим учителем! Моя сестра удочерила твоего ребенка! Все это так запутанно и сложно, и я не хочу усложнять все еще сильнее. Дружба, которая у нас есть, восхитительные интимные моменты, которые мы разделили, и тот факт, что ты мой арендатор… я могу рационализировать все это. Могу оправдать… до тех пор, пока к этому не примешивается романтика. Сегодня, поцеловав тебя, я превратился из друга, учителя, советчика, чертового отца, — последнее он произнес с явным отвращением, — в кого-то совершенного другого, и я должен извиниться перед тобой. Не знаю, о чем я думал, позволив Элис манипулировать собой.

— Отца? Черт возьми! — Теперь я была в ужасе. — Это так ты видишь наши отношения? Фу, Уилсон! — Я выскочила из машины и взбежала вверх по ступенькам, не дожидаясь его. Конечно, я бы не убила Уилсона по-настоящему, но в этот момент я была готова придушить его. Я услышала, как он подходит ко мне сзади, и набросилась на него, пока мы поднимались по парадной лестнице.

— Для протокола, Уилсон, ты был мои учителем. Когда-то. Ты стал мне другом. Я не ребенок и не твоя студентка. Я взрослая женщина, младше тебя меньше, чем на три года. Ты не только целуешься как пожилая женщина. Ты еще и ведешь себя так же! Твой поцелуй не имел значения! Он не был неуместным, это была просто глупая игра. Так что расслабься!

Я всегда гордилась своей честностью. И что же теперь? Вру, стиснув зубы. Правда же состояла в том, что поцелуй имел значение.