— Нет у меня лишних револьверов, а если б и был — я бы не стал давать его такому самоубийце, как ты. Как тебя звать, малец?

— Шел Такер, — ответил я, — и мне приходилось и ранее преследовать негодяев… До встречи!

Мой серый шел по следу, как охотничий пес. Этот конь был даже лучше, чем я оценил его сначала. Можно было подумать, что это его Поуни пытался убить, и теперь он жаждет мести. К ночи мы достигли Пещерного ручья.

Пайюты дали мне с собой вяленого мяса, и я сжевал кусок на ужин. Я напился из ручья и тут услышал стук копыт. Спрятавшись среди камней, я стал ждать появления всадника.

Это был длинный, тощий ковбой на гнедом мерине. Он остановился у ручья и хотел спешиться, но заметил мои следы. Он сразу же развернул коня, но я крикнул:

— Друг, не спеши, не горит. У меня даже нет револьвера!

— Тогда не шевелись, — скомандовал он, — потому что моя пушка при мне. Стой, где стоишь, пока я сам тебя не увижу.

Он покрутился, вглядываясь, пока не рассмотрел меня хорошенько.

— Петушок боевой, но изрядно ощипанный, — прокомментировал он. — Как это тебя так угораздило?

— Об этом лучше спросить человека с конем в поводу, которого ты недавно видел. Нет ли у тебя лишнего револьвера или хоть чего-нибудь стреляющего?

— Нету. У меня с собой кольт и винчестер, но там, куда я еду, мне, скорей всего, понадобится и то и другое. А что у вас с ним произошло?

— А кофе у тебя нет? А то у меня только мясо, которое мне дали индейцы.

— Да вообще-то я как раз и собирался сообразить насчет кофе, — улыбнулся он.

Тем не менее слезая с коня, он не сводил с меня глаз, пока не убедился, что я и вправду безоружен.

— Хороша ли вода? — спросил он.

— Вода хороша любая. А если ты в этом сомневаешься, то попробуй пойти туда, где я был без воды.

Мы развели костер и поставили греться воду. Он вскрыл банку бобов и отдал мне половину. Пока вода закипала, я рассказал ему обо всем, что случилось с тех пор, как я встретил на дороге мерзавца Поуни.

— Он уже в Силвер-Пик, — сказал он. — Мы сейчас с тобой в горах Силвер-Пик, а город там, ниже, на краю долины Клейтон.

— И большой город?

— Проезжая мимо, можно и не заметить. Он едва родился, как уже и загнулся. Народ почти весь разбежался, там осталась пара лавок, корраль и место, где можно переночевать в дождь. Есть там еще горная фабричка, но она давно стоит, и тамошние жители сидят сложа руки и вздыхают о миллионах, которые лежат под ногами. Может, там и лежат миллионы, да только неизвестно чего. Но уж точно не наличных. Если ты приедешь в этот городишко и помашешь пятидолларовой бумажкой, то будешь самым желанным гостем на свете.

— Я не могу помахать даже пятачком, — сказал я. — Этот кадр обчистил меня.

— О-хо-хо… У меня есть два бакса, и мы их поделим поровну. Моя душа не вынесет зрелища пилигрима, въезжающего в этот городишко без гроша в кармане.

— А как все же насчет револьвера?

— Нет уж. Для самоубийства сам выбирай срок и сам ищи револьвер.

— Тогда мне придется вырезать палку, — сказал я ему. — Мне же нужно будет хоть как-нибудь защищаться.

Бобы были отменные, кофе и того лучше; он разделил пополам горбушку хлеба. Этот ковбой был хорошим парнем, а я так и не узнал его имени. Свое имя я ему под конец назвал.

— Если будешь когда-нибудь в Колорадо, — сказал я, — найди меня. Я Шел Такер.

— Слыхал о таком, — прищурился он.