Она смешала напитки и поставила перед О'Дэем бокал.

Он спросил:

– Как ты думаешь, Мерис знает, где он?

Мэйбл пожала плечами.

– Понятия не имею! Мне их игра неизвестна, твою, может быть, я знаю.

Она дружески улыбнулась.

– Может быть, Ральф решил вообще сойти со сцены, – продолжала она. – От этого всем бы стало легче… особенно тебе. Если ты не считаешь того, что тебе пришлось бы отбиваться от Мерис до конца дней.

О'Дэй сказал:

– Расскажи мне о Мерис. Что произошло, когда ты ее видела в клубе вчера вечером?

– Эту Мерис никогда не поймаешь. Даже ее собственная левая рука не знает, что хочет делать правая.

Мэйбл сделала большой глоток из бокала и продолжала:

– Понятия не имею, что заставило ее прийти в клуб в такое время. Она должна была знать, что там никого не будет. Она пришла прямо в нашу служебную комнату. Там была только я. Она села, угостила меня сигаретой и принялась разглагольствовать о своем муже. Сказала, что до смерти за него беспокоится.

О'Дэй усмехнулся.

– Она, должно быть, первый раз в жизни о чем-то беспокоилась.

Мэйбл кивнула.

– Вот и я так подумала. Мне показалось, что она разыгрывает спектакль. Играет для какого-то зрителя, может быть, для меня. Наверно, она подумала, что ты станешь расспрашивать меня, где Веннер. А может быть, она думала, что я смогу кое-что рассказать ей.

– Что еще она говорила? – спросил О'Дэй.

– Ну, – продолжала Мэйбл, – она сказала, что беспокоится за Веннера и не знает, что у него на уме. Сказала, что он сейчас в таком состоянии, что может сделать что угодно… и кому угодно.

– А что сказала ты?

– Я сказала, что почему бы ей, черт возьми, не разыскать парня и не вдолбить ему в голову нечто разумное. Я сказала, что считаю его жутким простофилей и худшим врагом самого себя. Спросила ее, не знает ли она, где он. Она ответила, что не знает, но ей известно, что на вчерашний вечер у него назначена встреча на двенадцать часов вечера в Палисад-клубе – как я тебе и сказала по телефону. Тогда я спросила ее, почему она не поедет туда и не вразумит его. Она ответила, что нет, она, мол, не собирается этого делать. Прежде всего, он, дескать, чертовски зол на нее, а во-вторых, она не хочет разговаривать с ним ни в каком клубе. Ее устраивает только беседа наедине.

О'Дэй допил свой бокал.

– Скажи мне, Мэйбл, вот что. Когда ты вчера разговаривала со мной по телефону, то сказал, что Мерис показалась тебе взволнованной, но старалась это скрыть. Что ты имела в виду?

Мэйбл пожала плечами, вставила в мундштук новую сигарету и закурила.

Она была немного не такая, как обычно, понимаешь? Обычно она бывает очень холодна. Она не только знает все ответы, но и лезет с ними, не дожидаясь вопроса. А вчера она была не такая. Мне показалось, будто она подвыпила и была взволнована, но пыталась это скрыть. Как будто что-то выбило ее из колеи, но она пыталась остаться спокойной и хладнокровной, и все обдумать, однако была для этого слишком взволнована.

О'Дэй сказал:

– Собственно, все, что она сделала – это сообщила тебе, что Веннер собирается быть в Палисад-клубе около полуночи того дня. Я думаю, Мэйбл, что ты права. Думаю, она догадалась, что я буду спрашивать тебя, не видела ли ты Веннера. Мерис решила, что ты расскажешь мне, что он в двенадцать будет в Палисад-клубе. Вероятно, она хотела, чтобы я был там.

– Будь я проклята, но ты наверное прав, – сказала Мэйбл. – Наверное это единственная разумная причина, из-за которой она все это рассказала.