В глазах у Изабеллы потемнело. Она пошатнулась, и хоть в последний момент ухватилась за стену, все равно стала медленно оседать.

— Эй! Ты чего? Ну, ты чего, дурочка?! Хочешь забрать — так забирай. Кто тебе не дает?

Фокин подхватил Изабеллу на руки, оттащил к красивому кожаному креслу, а сам устроился рядом, в ногах. И было что-то до жути неправильное в этой картине. Такое неправильное — в мужчине перед ней на коленях, что Изабелла попыталась опять вскочить.

— Да не трепыхайся ты! Что, голова кружится?

Гордей Александрович достал из кармана фонарик и зачем-то посветил ей в глаза, а потом вообще сжал пальцы на запястье. Изабелла попыталась вырваться, ведь так нельзя, нельзя, чтобы трогали, но он ее осадил:

— Стоять. Я же врач. Врачи вас могут осматривать?

Изабелла растерянно кивнула. Их взгляды с Фокиным встретились. И так он на нее смотрел, что губы Изабеллы дрогнули, а желание расплакаться стало совсем уж нестерпимым. Как давно ее не жалели!

— Та-а-ак, ну то, что слезами делу не поможешь, ты, должно быть, в курсе? — Изабелла затрясла головой. — Тогда чего ревешь?

— П-простите.

— Давай так. Ты успокаиваешься и рассказываешь мне все как есть. А я подумаю, чем тебе помочь можно.

— Ничем не помочь. Ничем. Все кончено.

— Ну, это, допустим, я буду сам решать. От тебя требуется лишь информация. У меня десять минут осталось!

Слушает он… И что? Думает, так легко ее историю рассказать чужому человеку? Мужчине!

Руки девушки мелко-мелко дрожали. Чем ближе она подступала к сынишке, которого бросила, тем невыносимее ей становилось. Будто все заслоны, которые она так старательно возводила в своем сердце, чтобы не спятить, сметало прочь. После вчерашнего, например, Изабелла насилу домой добралась, а что будет сегодня — ей даже страшно было представить.

— Для начала все-таки давай познакомимся. Я — Гордей. Хочешь, так зови, будет проще. А ты?

— Изабелла.

— Белка, значит? Не кукушка? — улыбнулся Фокин. Изабелла глазами хлопнула. Какие белки? Какие кукушки? Он ей прозвище придумал, что ли? — Ну и откуда ты, Белка, взялась в нашем зоопарке?

— Я приехала. Из Д*. На учебу.

— Студентка, значит?

— Да. Четвертый курс. Иностранные языки.

И как-то мало-помалу Гордей Александрович вытащил из Белки ее историю. Не иначе был у него дар — вести допросы. Белка сама не заметила, как выложила ему, что ее родители погибли еще семь лет назад, и что она три года перед поступлением жила в семье дядьки. И если до этого Фокин слушал ее, практически не перебивая, то тут спросил:

— Ну и как тебя отпустили одну? У вас же вроде не принято, чтобы барышни были сами себе предоставлены.

Белка смутилась, пожала плечами. Правда заключалась в том, что дядя Заур любил прихвастнуть по жизни. А поскольку самому ему хвастать особенно было нечем, он козырял успехами приемной дочери. А-ну попробуй поступи в лучший вуз страны! И толку, что в этом никакой его заслуги не было. Все в их ауле знали — Бага отправил названную дочь учиться, и не куда-нибудь, а в столицу! Да и вообще до недавних пор он не сильно рьяно следовал правилам.

— Так ты здесь, получается, парня нашла?

Изабелла распахнула глаза и опять головой тряхнула из стороны в сторону. Какого парня? Какой нашла? Да она кроме лекций и не видела ничего! Один раз за все время согласилась пойти с одногруппниками на каток, где к ней пристали какие-то нехорошие люди, и никто… вот вообще никто не помог. И она сама не могла на место поставить тех дураков. Просто не знала как. Хорошо, что все благополучно закончилось, все же они были в публичном месте. Но с тех пор Изабелла избегала подобных ситуаций.