|
Казалось, мужчине и женщине было немногим более двадцати. Мужчина непроизвольно весь обделался, очевидно, после того, когда впал в глубокую кому и когда газ полностью одолел его. Женщину вырвало в подушку. Он стоял у их кровати, задумавшись над тем, как они себе все это представляли. Или мечтали о красивой, спокойной и тихой смерти? Вроде бы как «заснут» и все? Интересно, что они чувствовали, когда началась головная боль? Они, возможно, впали в забытье и не могли сдвинуться с этой кровати, даже если потом и передумали умирать вместе. А когда их тела стало сводить судорогой, прежде чем они впали в оцепенение и не могли уже контролировать ни рвоту, ни другие физические отправления? Он смотрел на тела этих двух людей, Томми и Ирэн, каждому из которых было не больше двадцати, качал головой и думал: «Глупцы, что вы надеялись найти? Откуда вы взяли, что мучительная смерть лучше мучительной жизни? Что заставило вас искать выход в мучительной смерти?»
Он отвернулся от кровати. На полу валялись две пустые бутылки из-под виски. Из одной спиртное пролилось на коврик, брошенный у кровати со стороны женщины. Он не знал, напились ли они до бесчувственного состояния, после того как открыли газовый кран, но так часто поступали те, кто травился газом. Он знал, некоторые люди считают, что самоубийство требует большого мужества, но сам полагал, что это проявление чрезвычайной трусости. Пустые бутылки из-под виски служили подтверждением его мыслей. Он заготовил бирки к каждой из них, но не прикрепил, отложил до тех пор, пока не будут сделаны фотографии. Одежда женщины лежала на стуле с высокой спинкой, стоявшего рядом с кроватью. Блузка висела на спинке стула, а на ней аккуратно был сложен бюстгальтер. Ее юбка, пояс с резинками, нейлоновые чулки, кожаный пояс были сложены на сиденье. Пара черных кожаных лодочек аккуратно поставлена около стула. Одежда мужчины была брошена на мягком кресле в другом конце комнаты: брюки, рубашка, нижняя рубашка, галстук, носки и пояс. Сбоку от кресла стояли его ботинки. Хейз сделал пометку: напомнить техническим службам собрать одежду в пластиковые мешки и отвезти в лабораторию. Он также заметил бумажник мужчины, булавку для галстука и мелочь на туалетном столике рядом с сережками и ожерельем из искусственного жемчуга. К тому времени как он закончил осмотр квартиры, течь была устранена и прибыли работники лаборатории, фотографы из полиции, врач. Ему оставалось только спуститься вниз и переговорить с патрульным полицейским, который первым сообщил в участок о взрыве. Он был молод, неопытен и страшно испуган. Но сумел взять себя в руки и даже разыскал в холле, в груде камней, замызганный, обуглившийся бумажник и передал его Хейзу, будто желая как можно быстрее избавиться от него. Уж лучше бы он его и не находил. По этому бумажнику Хейз определил личность человека, останки которого разметало по стенам и лестнице. Позже, в тот же самый день, после разговора в лаборатории, он навестил жену разносчика. Она сказала: «Почему именно Хэрри?» Он объяснил, что по предварительному заключению работников лаборатории, ее муж, вероятно, подошел к двери квартиры 1"А", нажал кнопку звонка, и электрический разряд явился причиной взрыва. – Почему это обязательно должен был быть Хэрри? – не сдавалась жена торговца. Хейз пытался объяснить ей, что такое иногда случается, что никто в этом не виноват, что ее муж просто делал свою работу и не имел представления о том, что в квартире за этой злосчастной дверью было полно газа. Но женщина все смотрела на него остановившимся взглядом и беспомощно повторяла: – Почему именно Хэрри? Он вернулся в отделение с щемящей болью в сердце. У него едва хватило сил поздороваться с Кареллой, который сидел за своим столом и печатал на машинке рапорт. В тот вечер они оба ушли из отделения в восемь пятнадцать, на два с половиной часа позже официального окончания смены. |
