— Ты не замечаешь, что слишком часто чертыхаешься? Раньше это не водилось за тобой.

Он поставил портфель и расстегнул ворот трикотажной рубашки — по субботам он никогда не одевался официально.

— Когда раньше? — с интересом спросил он.

— Ну, ты знаешь… раньше.

— Нет, не знаю. Почему ты не скажешь?

— Раньше, когда ты красовался перед Стефф, Мойрой и другими девчонками. Ты мог хвастаться, но не припомню, чтобы когда-нибудь ругался.

— Она улыбнулась ему улыбкой эльфа, перед которой он никогда не мог устоять, и сказала:

— Ты, наверно, знал, что Мама Мак всыпала бы тебе за это.

— Так вот чем ты занималась в те времена? поддразнил он. — Подглядывала через замочную скважину?

— Через изгородь.

Слава богу, что так. Конечно, он не помнил никого, но она права: он любил красоваться, стараясь произвести впечатление на девчонок и затащить какую-нибудь из них в постель.

— Если хочешь знать правду, я ревновала, призналась Синди. — Мне хотелось быть старше и симпатичнее, носить красивые платья, тогда мальчики замечали бы меня.

— Я замечал тебя, — солгал он храбро.

— Помню, как ты даже улыбнулся мне однажды и спросил, как дела.

— И что ты ответила?

На самом деле он этого не помнил, но возможно, так и было.

— Я покраснела и убежала. А что я могла еще сделать?

Хитч старался, чтобы она чувствовала себя непринужденно, но, когда видел, как солнечный свет превращал ее волосы в медные нити и делал ее кожу бархатной, испытывал огромный интерес: покрыто ли веснушками ее тело? И еще он поражался, как легко и занимательно ему с ней беседовать. Ни с одной женщиной раньше этого не было.

Хитч спрашивал себя, не ухаживает ли он за ней. Ну, разумеется, нет, ведь ухаживание за такой девушкой, как Синди, может привести к женитьбе, а Хитч поклялся не жениться, слишком много вокруг дурных примеров. Зачем рисковать? Он жил комфортно, у него была интересная работа, светская жизнь вполне его удовлетворяла. Потратить столько усилий, чтобы достичь всего этого, и теперь добровольно лезть в петлю? Никогда!

Но… он никогда не приходил домой, где его ждала теплая, привлекательная, сексапильная, забавная женщина и вкусный домашний обед.

Если бы он знал, сколько таится в этом искушения, он оставил бы Синди на автобусной станции и удрал бы из Моксвилла. Но он так не сделал, попав в собственную ловушку.

В субботу вечером он ушел из дома, сославшись на предварительную договоренность. Синди сказала ему, что будет смотреть фильм, но не по платному каналу.

Хитч ругнулся, но тут же извинился. Как все-таки она усложняла его существование! Он сидел в спортивном баре, смотрел игру, которая его совершенно не интересовала, и пил пиво. После того, как команды все еще не размочили счет после двенадцати подач, он поставил четвертую недопитую кружку пива на стойку и вызвал такси. Свою машину он мог забрать и завтра.

На Синди была красная футболка с теннисной эмблемой на кармашке, футболка Мойры, без сомнения.

— Ну, как фильм?

— Чудесный, — сказала Синди с сияющими глазами.

— Я думал, ты уже легла.

— Хотела убедиться в том, что ты благополучно вернулся домой.