Его рука все еще покоилась на ее груди. Под футболкой. Она не носила бюстгальтера.

— Дорогая, боюсь, что я выпил, — тихо проговорил он.

— Я знаю.

— Паршивое оправдание. Хуже некуда.

— Я знаю.

— Я привез тебя сюда не для того, чтобы этим воспользоваться.

Опять неуклюжее оправдание. Господи, как он жалок!

— Я знаю.

Тут до него начало доходить. Это ее всезнайство…

« — А если ты так много знаешь, почему бы тебе тоже не поцеловать меня? — потребовал он ответа и немедленно пожалел о сказанном.

Ничего удивительного, что ему так и не удалось оправдать ожиданий своих родителей.

— Синди, извини. Во всем виноват я сам — мне не следовало привозить тебя сюда.

Он слегка отодвинулся, частично потому, что ему было трудно лежать в таком положении и вряд ли станет лучше, пока между ними не образуется свободное пространство. Может быть, поможет, если немного посчитать про себя.

— Это не твоя вина, — сказала она так тихо, что он не сразу услышал ее, продолжая думать о своих оправданиях. — Я сама хотела, чтобы ты поцеловал меня, а когда ты это сделал, мне не хотелось, чтобы ты останавливался. Но ты прав. Это неразумно.

— Я действительно так сказал? Да, кажется, сказал.

Он пытался убедить себя в том, что она хотела этого не меньше, чем он. Оба они были взрослыми людьми, ни один из них не состоял ни в каких отношениях с кем-то еще. Но ничего не получилось. Сейчас ей был нужен друг, а не любовник.

А что нужно тебе, Хитчкок? Не спрашивай.

Синди содрогнулась. Физически он все еще оставался здесь, но ему этого явно не хотелось.

Она почувствовала его отстраненность еще до того, как он ушел. Даже если бы они занялись любовью и свершилось чудо и он сделал бы ей предложение, она не смогла бы его принять.

Хитч не хотел супружества не меньше, чем она.

Оба они слишком ценили свободу.

Впервые в жизни она напомнила себе, что ее собственная свобода была не за горами. Она будет думать об этом, а не о том, как он касался ее груди, пока она не лишилась рассудка. Не о том, как он прикасался к ее бедрам, а она бесстыдно прижималась к нему.

Посмотри в лицо фактам, женщина. Или, как говорит Мойра, спустись на землю!

— Первое, что я сделаю завтра, найду работу и комнату и освобожу тебя от ответственности за меня. Это то, что я все время собиралась сделать.

То, чего я хочу больше всего на свете. Независимости, — добавила она на случай, если он все еще считал, что находится в ловушке.

Он встал, заправил края рубашки, напомнив ей о том, при каких обстоятельствах они выбились. Она ласкала его грудь и спину.

Синди была удивлена его реакцией, когда дотрагивалась до его сосков, он охал, как будто она дотрагивалась до него горячей сковородкой. Хотя ей казалось, что она достаточно много знает о мужчинах, ей предстояло еще многое постичь.

— Я запру дверь, — сказал он, чего совершенно не требовалось, потому что дверь захлопывалась автоматически.

Синди почувствовала, что вот-вот расплачется. Проглотив ком, она не сдержалась и всплакнула немножко, что редко позволяла себе.