Джек снова покраснел: он видел большие белые груди той девушки, ее сосок во рту грязного младенца.

У-у-у, молодой красавчик, такой стеснительный!

— Боже, они все пьяны! — пробормотал Фаррен, ускоряя шаг. — Они пили королевский эль — и шлюхи, и извозчик! Я думаю, если он перевернет их на дороге или сбросит в море с обрыва, большой потери не будет. Грязные суки!

— Послушайте, — заметил Джек. — Если все эти телеги спокойно проезжают, значит, дорога свободна. Разве не так?

Они уже подошли к Сторонкам. Этот участок дороги был ухожен с удивительной аккуратностью. Ни единой пылинки, а по колеям даже масляные полосы. Мимо проезжали телеги, фургоны, экипажи, проходили толпы людей, и все как один разговаривали слишком громко и бессвязно. На обочине сидели двое мужчин и спорили о том, что такое ресторан. Внезапно один из них кинулся на второго с кулаками. Мгновение спустя оба катались по траве.

Похоже, не только шлюхи пили королевский эль, подумал Джек. Тут, видимо, каждый хорошо приложился.

— Маленькие фургоны, возможно, могут проехать, — сказал Капитан Фаррен, — но дилижанс Моргана — совсем не маленький.

— А Морган…

— Ни слова больше о Моргане.

Когда они прошли через всю деревню и оказались на другой ее стороне, запах эля стал просто невыносимым. Джек с трудом передвигал ноги, едва поспевая за Капитаном. Он предположил, что за спиной осталось не меньше трех миль. Интересно, а сколько это в нашем мире? — подумал он, и эта мысль заставила его вспомнить о колдовском зелье Спиди. Джек испуганно похлопал себя по карманам камзола в полной уверенности, что бутылка исчезла. Но нет, она была на месте.

На западной окраине деревни конные повозки больше не встречались, зато количество пешеходов резко возросло. Люди качались, падали, дрались и смеялись. От всех разило элем. Их одежда в некоторых местах насквозь промокла, как будто они и лежали в луже пива, и лакали его, как собаки. Наверное, так оно и было. Джек увидел смеющегося человека, который вел за руку смеющегося мальчика лет восьми. Человек этот имел ужасающее сходство с ненавистным портье в «Альгамбре», и Джек понял, что перед ним его двойник. И он, и семенящий рядом мальчик были пьяны, и, когда Джек обернулся им вслед, мальчика стошнило. Его отец — или кто он там был — взял мальчика за плечо и утащил в придорожную канаву, где тот мог освободить свой желудок в относительном уединении. Бедный ребенок плелся за отцом, как на коротком поводке, и в конце концов его вырвало на старика, блевавшего на обочине.

Лицо Капитана Фаррена становилось все мрачнее и мрачнее.

— Бог лишил их разума, — сказал наконец он.

Даже эти люди, живущие так далеко от дворца, предусмотрительно обходили Капитана стороной. Джек вспомнил, как еще около ворот тот надевал на пояс короткие, устрашающего вида ножны. Когда какой-нибудь пьяница подходил слишком близко, Капитан притрагивался к ножнам, и тот мгновенно исчезал.

Десять минут спустя, когда Джек уже был полностью уверен, что не сможет больше сделать ни шагу, они подошли к месту катастрофы. Кучер не вписался в поворот, фургон наклонился, и бочки разлетелись по всей дороге. Некоторые разбились, превратив пространство вокруг себя в смрадное болото.

Одна из лошадей лежала тут же, из-под перевернутого фургона торчали только ее задние ноги. Другая свалилась в канаву и там окончила свою жизнь. Обломок одной из бочек вонзился ей в голову. Джек решил, что вряд ли это могло произойти само собой. Скорее всего, предположил он, лошадь была сильно ранена и кто-то добил ее из самых лучших побуждений.