В глубине тоннеля ему послышался тихий шепот.

Это не Долины, напомнил он себе. Скорее всего какая-то слабоумная собака забежала в прохладную темноту, чтобы спокойно вздремнуть. В таком случае ее надо поскорее разбудить, пока не видно ни одной машины и ее жизнь в безопасности.

— Эй, собака! — крикнул он. — Собака!

Ответом на это был звук бегущих по тоннелю лап. Но… в какую сторону они бежали? Прислушиваясь к тихому «топ-топ-топ», он не мог с уверенностью сказать, приближалось животное или удалялось. Ему показалось, что звуки доносятся сзади, и, обернувшись, он увидел, что зашел довольно далеко: вход в тоннель уже совсем не был виден.

— Собака, ты где? — окликнул он снова.

В двух шагах от него кто-то скреб землю. Джек прыгнул вперед и больно ударился плечом о стену. Он сделал еще один шаг и замер. Нет, здесь что-то не так. Ему вдруг очень сильно захотелось вернуться в Долины. Тоннель был полон резкого, удушливого животного запаха, и то, от чего он исходил, не могло быть собакой.

Холодный воздух вонял салом и спиртным перегаром. Источник запахов приближался.

На мгновение в кромешной тьме Джек увидел человеческое лицо, светящееся, будто изнутри, болезненным, неровным светом. Худое, длинное лицо, которое могло принадлежать молодому человеку. Дыхание смердело салом, конфетами и перегаром. Джек судорожно вжался в стену и сжал кулаки, ожидая, когда лицо растворится в темноте.

Отогнав страх, он вспомнил, что, входя, слышал быстрые тихие шаги, приближающиеся к тоннелю. Теперь эти же шаги удалялись к выходу. Джек вгляделся в темноту перед собой. Кромешная тьма, тишина. Теперь тоннель был пуст. Джек поправил лямки рюкзака, оперев его о кирпичную стену, и в следующую секунду уже снова двигался вперед.

Выйдя из тоннеля, Джек оглянулся. Изнутри не доносилось никаких звуков, никакие злобные сверхъестественные существа не выпрыгивали наружу. Он вернулся к выходу и заглянул внутрь. И тут же его сердце едва не остановилось. Прямо на него двигались два огромных светящихся глаза. Расстояние между ними и Джеком быстро сокращалось. Он не мог сдвинуться с места. Ноги вросли в асфальт. Интуитивно он заслонил лицо руками, чтобы не видеть своей смерти. Глаза уже были прямо перед ним, раздался оглушительный, душераздирающий рев. Джек отпрыгнул на обочину… и машина пронеслась мимо, отчаянно сигналя. Водитель с перекошенным багровым лицом показывал ему кулак через открытое окно:

— Идиот!!!

Ошеломленный, Джек обернулся и посмотрел вслед удаляющемуся вниз по склону холма автомобилю, который направлялся к деревне Оутли.

Расположенная в низине, Оутли состояла из двух улиц. Первая, продолжение Милл-роуд, упиралась в большую автостоянку перед воротами какого-то огромного строения — фабрики, как решил Джек. За строением улица начиналась снова, заставленная брошенными вдоль обочины машинами — их можно было узнать по разноцветным бантикам на антеннах, с забегаловками с постной пищей — никакого сравнения с «Большой кормящей грудью Америки», с площадкой для игры в кегли, бакалейными лавками и автозаправочной станцией. Далее Милл-роуд тянулась по деловой части поселка, состоящей из пяти-шести кварталов старых двухэтажных кирпичных домов, около которых были припаркованы автомашины. Вторая улица, по всей видимости, была местом сосредоточения самых важных зданий Оутли — огромных каркасных строений с балконами и длинными ухоженными газонами. В месте пересечения этих улиц располагался светофор. В то время, как он мигал своим красным глазом, другой светофор, кварталах в восьми от него, около обшарпанного дома с множеством окон, который мог быть одновременно и психиатрической лечебницей, и высшим учебным заведением, зажигал зеленый. Во все стороны от центра разбегались маленькие домики вперемежку с большими безымянными зданиями, обнесенными высоким частоколом.