— Да это верблюд! — успокоил его Карминильо. — И в седле — Заморра!

В самом деле, в десятке шагов от наших странников стоял махари, или верблюд-скороход, а на его спине в роскошном седле восседала молодая хитана. Янко с угрюмым лицом и сверкающими злобой глазами держал верблюда за узду.

Багровый свет поздно поднявшейся луны освещал эту причудливую картину.

— Ты жива, Заморра? — словно не веря своим глазам, допытывался Карминильо.

— Жива и невредима! Но что мы пережили, если бы ты знал! — ответила цыганка, легко соскальзывая с седла и подходя к студенту.

— Сеньоры! — прервал их излияния Янко. — Нельзя ли отложить объяснение до более удобного времени? Нам бы следовало поскорее уйти с этого места. А то ведь убежавший араб поднимет на ноги все окрестности, и нам придется круто!

— Какой араб? — осведомился озабоченно Карминильо.

— Товарищ того, который был хозяином этого верблюда! — ответил цыган.

— А он где, этот хозяин?

Янко сделал характерный жест рукой, показывая на обрыв скалы.

Ты его сбросил, что ли? — спросил Карминильо.

— После! После расскажу все! Бежим!

Заморра уселась на горб верблюда. Мужчины пошли следом за этим кораблем пустыни. А луна поднималась все выше и выше, озаряя дикие скалы, поросшие кустарником, волнующееся море, посылавшее валы с седыми верхушками к маленькой бухте, заваленной обломками погибшей «Кабилии». И медленно-медленно рассеивался пороховой дым, расплывалась гарь, поднимавшаяся снизу, с берега, где еще курилась загоревшаяся сухая морская трава.

Разводить костер было небезопасно: свет его мог привлечь внимание туземцев и вызвать их нападение.

Нельзя было забывать, что орка разбилась у берегов территории, занятой рифами, горными разбойниками, людьми, знающими один закон — закон крови и одно право — право сильного.

Педро, утомленный ползанием по скалам, завернулся в свой плащ и скоро задремал.

Янко тоже прилег и не подавал признаков жизни. Но ни Заморра, ни Карминильо не могли спать. Они сидели рядом и болтали. Заморра рассказывала, что было пережито ею, когда она вместе с Янко отправилась на поиски выхода из лабиринта.

— Из первой пещеры мы без особого труда пробрались по подземному коридору во вторую. Тут мы услышали рокот волн, с шумом разбивавшихся о камни. Огляделись, увидели, что пол пещеры, тоже заваленный водорослями, равномерно вздымается и колышется: пещера сообщалась с морем каким-то невидимым для нас тоннелем, и прилив затоплял ее.

Идти можно было только по карнизу, спускавшемуся к полу. Первым спустился Янко, я оставалась на скале.

Едва Янко сделал несколько шагов по карнизу, как я вскрикнула в смертельном страхе: на моих глазах словно совершилось чудо. Плавающие по поверхности воды водоросли зашевелились, раздались, и из воды показалась отвратительная голова конической формы с яростно сверкающими глазами.

Мой крик привлек внимание Янко, который до этого мгновения не замечал угрожавшей ему опасности.

Но бежать было поздно, отступление оказалось отрезанным: огромная змея с телом толщиной в бревно, державшаяся под водорослями, взвилась, словно стальная пружина, и кинулась на Янко, пытаясь обвить его своими кольцами, свалить, утащить в воду.

Янко прижался к поверхности скалы и выхватил наваху, но змее все же удалось обвиться вокруг него. И тогда между ними закипела яростная борьба.

У меня в руках было ружье, но я не могла стрелять, потому что человек и змея свились в один живой клубок.

Янко рычал, как бесноватый, змея шипела, разевая угрожающе пасть, усеянную острыми зубами, и ее тело с невероятной силой сжимало тело Янко.