У девушки нашлись два помощника: полоумные испанцы, потомки идальго, сжигавших наших родственников на кострах и гноивших наших вождей в тюрьмах.

Их, этих испанцев, надо уничтожить. Тогда, быть может, мать, у Заморры пропадет желание выйти из племени, и она возьмет себе мужа из нашего рода.

— То есть тебя, сыночек?

— Почему бы и нет? Я ее молочный брат. Я люблю ее и ненавижу, и я сумею покорить ее!

— Так, сыночек! Значит, сначала нужно уничтожить двух испанцев? Почему же ты не уничтожил их?

— Пробовал, но неудачно. Однажды в гостинице, где они остановились, я впустил в их комнату дюжину скорпионов, но они случайно обнаружили гадин и передушили всех.

В другой раз я нанял одного бедняка — угостить ударом ножа одного из испанцев, того…

— Того, которому Заморра отдала свое сердце? Янко скрипнул зубами и молча кивнул головой.

— Дурак ошибся и зарезал какого-то иностранца, за что его повесили, — продолжал он. — Я лично два раза едва не расправился с врагами по пути в Марокко. Но оба раза срывалось. Их словно дьявол хранит! Вчера, например, я поджег сухую траву в пещерах, где они спрятались, и думал, что они изжарятся заживо, сгинут раз навсегда. Но они отыскали запасной выход, мать, и выбрались на поверхность… Словом, они тут, совсем близко, мать!

— И девушка с ними?

— Да. Но до девушки, мать, тебе нет дела! Ты мне помоги уничтожить испанцев. Оставшись одинокой в чужой стране, Заморра станет искать моей помощи, — я стану тем, чем был для нее раньше. Почему бы и нет? Разве я не хорош собой? Разве я не богат, как принц? Разве я не из древнего рода вождей? И ведь рано или поздно, но я тоже смогу стать вождем цыган Испании и пользоваться царскими почестями от всех детей древнего погибшего царства!

— Так, так, сыночек, — монотонно твердила старуха, качая в такт речи седой головой. — Ты будешь вождем, и тебя ждут царские почести… Я помогу тебе уничтожить твоих врагов! Хочешь, я опою девушку таким зельем, что она полюбит тебя?

— Она — дочь «Высокого Дома», мать!

— Да, да! Я опять забыла, сыночек! Но как же ты хочешь погубить испанцев?

— Натрави на них рифов, мать! Горные разбойники напьются крови моих врагов!

— Хорошо, сыночек! Кстати, рифы восстали на этих днях. Между ними и испанцами — кровь!.. Хорошо, хорошо! Мне достаточно сказать, что она — моя внучка и что она тоже умеет творить заклинание града и заклинание ветра — и ей уже не будет грозить опасность попасть в гарем какого-нибудь шейха рифов!.. Теперь отдыхай, насыщайся. Я обдумаю, как все устроить. Твоя приемная мать позаботится обо всем, сыночек! Талисман вождя Семи племен останется в могиле вождя, девушка станет твоей женой или твоей наложницей — как тебе будет угодно, испанцы сгинут!

— Испанцы сгинут! — эхом откликнулся Янко, снова принимаясь за еду.

Четверть Часа спустя он покинул куббу колдуньи, условившись предварительно с ней обо всех подробностях плана предания Карминильо и Педро в руки рифов.

С особенной лаской старушка отнеслась к Заморре.

— Как хороша ты, девушка! — шептала она, заглядывая в глаза хитаны. — Ты хороша, как царица! Ты — пышная роза Египта!

Счастлив будет тот, кто назовет тебя своей, Цветок Востока!

Должно быть, в твоих жилах течет царственная древняя кровь, огонь моей души!

Пей, кушай, дитя.

Под моим кровом ты в такой же безопасности, как под кровом дома отцов твоих, под крылышком твоей родной матери!

Но все любезности, расточавшиеся старухой, не производили ни малейшего впечатления на девушку: каким-то безошибочным инстинктом хитана сознавала, что слова старухи — яд, и ее ласка — ложь.