Никто не возразил на предложение цыгана, и Янко исчез в кустах.

Товарищи остались дожидаться его возвращения, не без комфорта расположившись на площадке над обрывом, откуда открывался вид на необозримое пространство — на прибрежную полосу земли, на море.

Там, в море, показались три черные точки.

Присмотревшись, Карминильо сказал:

— А ведь это наши канонерки! И, кажется, так близко — стоит крикнуть, и голос долетит! Но на самом деле до них добрых двадцать километров…

Впрочем, они идут, кажется, к берегу. Может быть, пройдут совсем близко отсюда. Но нам от этого не легче!

Заморра прикоснулась к его плечу кончиками пальцев и, улыбаясь, тихо вымолвила:

— Друг, не печалься! Ты знаешь, ведь мы, хитаны, обладаем чудесным даром видеть будущее! Хочешь, я скажу, что ждет нас с тобой? У меня есть колода карт, я могу погадать. Смотри!

И она умелой рукой разложила карты прямо на траве и склонилась над ними, что-то шепча.

— Ну, предсказывай, дитя! — обратился к ней Карминильо. Брови красавицы цыганки нахмурились. Алые губы зашевелились.

— Кровь, кровь! — вымолвила она беззвучно.

— Гм! Не очень приятно, дитя! Значит, меня убьют?

— Нет, друг! Я вижу целый ряд событий из твоей грядущей жизни. У тебя будет жена, готовая отдать свою жизнь для тебя. У тебя будут дети, и ты увидишь внуков. Значит, твоя жизнь будет долгой.

— Спасибо и на этом, — рассеянно отозвался Карминильо.

— Погадай, хитана, мне! — вмешался в разговор Педро. Заморра снова разложила карты и долго смотрела на них, потом весело рассмеялась.

— Чего ты смеешься? — не без досады осведомился Педро.

— Потому что мне смешно! — ответила цыганка. — Тебя тоже ждет долгая-долгая жизнь.

— Прекрасно!

— Ты будешь пользоваться общим уважением.

— Отлично!

— Но никогда ни одно женское сердце не забьется сильно в твоем присутствии.

— Вот тебе на! Это за что же такая немилость?

— Не знаю! Может быть, потому что ты не холодный и не горячий, а только теплый, друг! Ну, и твоя голова слишком занята всяческими думами…

— О разного рода яствах и питиях! — улыбаясь, выдал тайну товарища Карминильо.

Пока трое оставшихся беглецов развлекались гаданием Заморры, покинувший место привала Янко быстро пробирался по чащобам, вползал с ловкостью ящерицы на скалы. Он шел почти по прямой линии, и это доказывало, что идет он по хорошо знакомой ему дороге.

Вот он спустился в неглубокий овраг, вскарабкался по крутому склону преграждавшей ему дорогу скалы и очутился на гребне этой скалы, скрывавшей до этого момента очаровательный уголок с богатейшей субтропической растительностью — уголок, богатый живительной влагой и на редкость живописный.

Прямо под его ногами на отдельно стоящем пригорке высилось оригинальное здание арабской архитектуры: кубической формы строение с куполообразной крышей и сбоку словно неимоверно толстая белая колонна. Но это была не колонна, а обрушившийся минарет.

— Зизи-Сабба дома! — пробормотал Янко, видя, как из неуклюжей трубы поднимается голубой дымок.

Янко свистнул.

На пороге дома показалась горбатая старуха с бронзовым морщинистым лицом и с головой, прикрытой ярко-красным платком. До Янко донесся ее хриплый крик:

— Это ты, сыночек? Ты все-таки вернулся? Спускайся сюда! Цыган быстро сбежал по тропинке, ведшей с вершины скалы к дому старухи.