– Он ни на чем не попадался после освобождения?

– Одно предупреждение от наблюдающего за ним полицейского.

– За что?

– Полицейскому был анонимный звонок от одного парня, который сказал, что Каррадерс присутствовал на каком-то собрании, где все носили маски. Наблюдающий полицейский предупредил Каррадерса, что подобные сборища являются нарушением раздела 710. Ты знаешь этот раздел?

– Да.

– Пустопорожний раздел. Во всяком случае, Каррадерс утверждал, что он ни на каком таком сборище не присутствовал. Вот такая история.

– А что это было за сборище?

– Оно не могло быть каким-нибудь разрешенным законом маскарадом или модным балом, потому что раздел запрещает посещать такие.

– Оно могло быть черной мессой?

– Что ты имеешь в виду? Цветных в церкви?

– Нет. Шабаш ведьм.

– Ах, Дымок... Я очень устал... Всю ночь на ногах. Мне не до шуток.

– Ладно, – сказал я. – Большое спасибо, Дэйв.

– На здоровье, – ответил он и повесил трубку. Вдруг я почувствовал, что измотан. Я положил трубку, вышел из кабинета и направился в спальню. Мария спала, ее длинные светлые волосы разметались по подушке. Я разделся, натянул цижаму и вполз в постель рядом с ней.

– Дымок? – сонно спросила она.

– Да.

– Хорошо, – сказала она и прижалась ко мне.

Глава 20

Комната была освещена солнцем; наконец наступило утро вторника. На подушке Марии я нашел записку:

«Любимый Дымок!

У меня в десять прослушивание. И еще я не хочу, чтобы Лизетт знала, что мы с тобой спим вместе. Я не знаю, нужна ли тебе сегодня машина, – но все равно мне неизвестно, где ты ее поставил. Возьму такси. Позвонишь мне попозже? На автоответчике будет сообщение для тебя. Привет. Береги себя.

Мария.

P.S. Эдгара По я накормила».

Я посмотрел на часы. Было двадцать минут второго. Я не собирался так долго спать. Накинув халат (по какой-то необъяснимой причине мне не нравится разговаривать с людьми по телефону, когда на мне только пижама), я пошел в кабинет и набрал номер двенадцатого участка. Дежурный сержант сказал, что Горовиц отбыл домой. Тогда я попросил соединить меня с Куперой.

– Добрый день, Бенни, – приветствовал меня Купера. Голос его звучал очень официально и даже резковато.

– Купера, – сказал я, – извини, что побеспокоил, но Дэйв Горовиц ожидал отчета из лаборатории...

– Лежит у меня на столе, – сообщил Купера. – Бенни, у меня наверху в помещении для инструктажа находится один очень несчастный полицейский, и, хотя я люблю тебя как брат, по долгу службы я должен держать сбитую команду детективов, работающую как единый механизм. Ты понимаешь меня?

– О чем тревожится О'Нил, будь он неладен?

– Я скажу тебе, о чем он тревожится. Если хочешь. Прошлой ночью он отправился в квартиру Натали Флетчер, а ты там уже побывал. Он разговаривал с комендантом, а ты уже поговорил с ним. Комендант назвал ему имя матери, утром О'Нил отправился к ней – и оказывается, что ты уже был у нее посреди ночи. И мало того, оттуда ты поехал разговаривать с особой по имени Сузанна Мартин. Кто такая Сузанна Мартин, Бенни? О'Нил отправился к этому зданию на Девяносто шестой улице, но не смог найти никого с таким именем.

– Скажи ему, чтобы не отчаивался. Пусть продолжает поиски. Он пробивной.

– Он хороший полицейский. Мне жаль, что он расстроился.

– А что в отчете из лаборатории?

– Никаких комментариев.