Чарли как раз переходил его, когда вдруг услышал крики. Он замер и прислушался. Ночью трудно определить источник звука, и сначала он решил, будто взвинченные, злые голоса доносятся из муниципальных домов, жителям которых решительно наплевать, слышит ли кто их ругань. Но через минуту голоса зазвучали громче – должно быть, в доме открыли дверь, – и Чарли понял, что звуки долетают от ближайшей к церкви постройки – старого дома викария.

Метнувшись на кладбище, Чарли спрятался за живую изгородь из тиса и встал на цыпочки, чтобы лучше видеть. Он все наматывал и наматывал на руку поводок Кэнди, пока бедная собака не захрипела, задыхаясь. Хозяин шикнул на нее, приказывая вести себя тихо.

Свет из открытой двери хлынул на крыльцо. Из дома выскочила девушка и выкрикнула что то через плечо. Что то неразборчивое из за громких всхлипываний. Вслед ей неслось страдальческое:

– Карлотта, Карлотта! Подожди!

Девушка промчалась по подъездной аллее, и Чарли отпрянул за угол изгороди. Напрасная предосторожность: хотя беглянка и промелькнула в нескольких футах от него, она ослепла от слез, заливших лицо.

– Вернись!

Еще одна бежит. Гравий зашуршал под стремительными шагами, и мимо пролетела вторая женщина, постарше, но не менее расстроенная.

– Оставьте меня!

Добежав до моста, девушка замерла и обернулась. Вздумай она бежать дальше, путь был бы свободен, но у Чарли создалось полное впечатление, будто перед ним дикий зверь, загнанный в угол.

– Я не хотела ничего плохого!

– Я знаю, Карлотта. – Женщина осторожно приблизилась к ней. – Все хорошо. Не надо…

– Приехать к вам – это был мой последний шанс!

– Ну, полно, полно, – уговаривала женщина, – успокойся.

Девушка села на перила.

– Ради бога…

– Меня отправят в тюрьму.

– Не надо…

– Я думала, здесь я в безопасности!

– Ты и была… ты и есть в безопасности! Я же сказала…

– Куда мне еще идти? – Обессилевшая от рыданий девушка уронила голову на грудь, качнулась назад, коротко вскрикнув, но удержалась. – Что со мной теперь будет?!

– Ну, что за глупости, – женщина подалась вперед, в лунном свете ее лицо и волосы казались призрачными, – ничего с тобой не случится.

– Лучше бы мне умереть! – Девушка взвинчивала себя все сильнее, снова закрыла лицо руками, зарыдала и начала опасно раскачиваться взад вперед на перилах.

На мгновение скрывшись из виду, женщина возникла вновь. Как то незаметно. Пропала и вдруг появилась уже рядом с девушкой. Обхватила руками стройные икры.

– Слезай, Карлотта, слезай! Я подам тебе руку…

– Не трогайте меня!

Пока все это происходило, Чарли Лезерс подался вперед, затаив дыхание. Втянутый в чужую драму, он уже не заботился о том, чтобы остаться незамеченным. Слишком велико оказалось возбуждение.

Луна скользнула за облачко. Деталей было уже не разобрать, но и оставшегося света хватало, чтобы очертить темный колеблющийся силуэт, гротескно длинный, как будто одна женщина балансировала на плечах у второй. Несколько секунд они боролись, тяжело дыша, отклоняясь то назад, то вперед.

Девушка снова закричала:

– Не трогайте меня… не толкайтесь!

За этим последовал истошный вопль и всплеск, как будто что то тяжелое ударилось о воду. Потом тишина.

Чарли отступил назад под защиту живой изгороди. Он весь дрожал, нервы расходились. Прошло какое то время, прежде чем он собрался с силами и пустился в обратный путь. И когда это наконец произошло, не один человек наблюдал за его возвращением, потому что английская деревня, каким бы тихим местом она ни казалась, никогда не спит.

Например, Валентин Фейнлайт и его сестра Луиза в своем красивом стеклянном доме доигрывали драматическую партию в шахматы.