Реакции не последовало. Громов достал телефон, набрал номер, одновременно сделав несколько снимков на встроенный фотоаппарат. Санитар стоял в арочном проеме, соединяющим шестиместную палату с коридором.

Пара неопределенных фраз в трубку, и Олег вернулся в коридор.

— Проводите меня к главврачу.

На двери висела табличка: «Главный врач больницы профессор Савелий Михайлович Трубников».

Громов вошел и предъявил полученное от Васильчикова удостоверение.

— Не хочу отнимать у вас много времени, профессор. Больная Кайранская лежит в вашей клинике с 86-го года. Мне нужна ее полная история болезни за все время, что она провела в стенах больницы. Копия, разумеется. И отдельно ваши личные заключения по поводу ее перспектив. Документацию прошу подготовить к завтрашнему дню. Извините за беспокойство.

— Чем могла заинтересовать обычная больная столь серьезные органы?

— Идет следствие, суть которого я не имею права разглашать. Могу лишь сказать, что если документы вызовут сомнения, мы назначим независимую экспертизу. Еще раз извините.

Лицо профессора побелело.

* * *

Аркадий сидел в гостиной и разглядывал фотографию жены и дочери. Вид у него был мрачный. Он несколько раз брал телефонную трубку и клал ее на место. Наконец встал, поставил рамку с фотографией на столик и набрал номер.

— Вика! Можно сказать, я сломался. Я согласен на операцию. Осталось получить благословение семьи.

— Давно ли тебя интересует семья?

— Но я ведь должен распорядиться наследством. Кроме жены и дочери, у меня никого нет. Ждать недолго, они прилетают сегодня в одиннадцать вечера.

— Неудачно. Ты же договорился о встрече с главным финансистом. Так ты мне сам говорил.

— Я не намерен отменять встречу с Прокофьевым. В аэропорт пошлю свою машину, их встретят без меня.

— Хорошо. Созвонимся завтра.

Аркадий положил трубку, налил виски и подошел к окну, задержав взгляд на фотографии. Виктория, сидевшая в кабинете покойного олигарха, тоже положила трубку, немного подождала и позвонила по внутреннему телефону:

— Вэл. Ты мне нужен. Зайди.

* * *

Олег приехал без доклада. Беседа проходила в небольшой по меркам замка комнате, где было значительно уютнее, чем в других. Горел камин и свечи. На столике — коньяк и вино. Вика стояла у камина и смотрела на огонь. Олег сидел в кресле, вытянув ноги, и попивал коньяк.

— Я понимаю твою озабоченность по поводу наследства старика, но ведешь ты свои дела безграмотно. Азарта много, действий в избытке, а охватить целиком картину ты не можешь.

— Поэтому я обратилась к тебе за помощью. Ты видишь то, что мой замыленный взгляд не замечает.

— Валентины Кайранской нет в больнице. Ее место занимает безумная старуха.

Виктория резко обернулась:

— Тебе удалось туда проникнуть?

— Я ничего не делаю зря.

— В последний раз я видела ее десять лет назад, она выглядела вполне здравой.

— Такой и по сей день остается.

— Она законная жена Дмитрия.

— Теперь вдова. И любой суд встанет на ее сторону. Ей полагается половина состояния. Завещание признают недействительным.

— Это невозможно.

— Но так оно и будет.

— Что же делать?

— Отойди от камина. Растаешь, снежная королева. Тебе вредны высокие температуры.

— Ты в этом уверен?

— Конечно. Ты же сделана изо льда. Вика села на ковер возле его ног.

— Ласковых животных ты не пинаешь ногами?

— Приятно мурлыкаешь.