Но дисциплина была неотъемлемой частью жизни принца и не позволяла желанию взять верх.

Он понимал, что идеальная сторона брака много значила для Полины.

Она была чиста телом и душой, и именно это отличало Полину от всех других женщин, которых знал принц.

Эта чистота защищала ее подобно броне. Он отступал перед ней, как перед крепко запертой дверью.

— Если бы я могла выбирать, — чуть слышно произнесла Полина, — я бы хотела жить с тобой в маленькой хижине, где я могла бы… заботиться о тебе и показать тебе, как много… значит для меня наша любовь.

— Где бы нам ни довелось жить, — ответил принц, — во дворце или в хижине, это будет наш общий приют любви. И я буду защищать и оберегать тебя все годы, которые мы проживем вместе.

Полина счастливо вздохнула и сказала:

— Я боюсь, что твой отец будет разгневан, узнав о нашей свадьбе.

— Поживем — увидим, — ответил Максимус. — Все, что я хочу теперь, это укрыться с тобой в безопасном месте, где я мог бы жениться на тебе. Я уже даже решил, где мы проведем медовый месяц.

— Медовый месяц? — воскликнула Полина. — Я даже не ожидала такого!..

— Этого я жду больше всего на свете. Вот когда, мое сокровище, я покажу тебе, как сильно люблю тебя, как много ты значишь для меня!

— Мне кажется… я попала в рай! — воскликнула Полина.

— Еще нет, но наше время придет! — пообещал принц.

Проснувшись утром, Полина встала с постели и быстро оделась, выбрав платье более простое, чем то, в котором она садилась в поезд в Санкт-Петербурге.

Пройдя в другой конец вагона, она увидела принца в полной форме генерал-майора.

Заметив удивление в ее глазах, он пояснил:

— Если нам не повезет и нас встретят люди царя, мой чин по крайней мере заставит их отнестись к нам с почтением. С другой стороны, если все будет идти как надо, в Пруссии военная форма тоже много значит.

— Ты выглядишь восхитительно!

— А ты просто прекрасна, — ответил принц, — и я жду, когда ты поцелуешь меня и пожелаешь доброго утра.

Полина обвила руками его шею, и он крепко обнял ее, заглядывая в глаза девушки с таким восхищением, что оба они забыли обо всем на свете.

Он целовал ее до тех пор, пока звон колокола где-то в передней части состава не возвестил о прибытии на станцию.

— Это… граница? — со страхом спросила Полина.

— Думаю, да, — ответил принц.

Она перевела дух и заставила себя спокойно опуститься на сиденье.

Дернувшись, поезд остановился, и на грязной платформе они увидели российских чиновников.

Полина начала молиться:

— Прошу тебя. Боже… помоги нам. Господи, не дай им… вернуть нас обратно!.. Не дай им задержать нас… в самый последний момент…

Принц молчал, но она чувствовала, как он напряжен.

Когда чиновники появились в вагоне, он вышел к ним навстречу.

Разговор обещал быть бесконечно долгим, но Полина шептала слова молитвы, не пытаясь прислушиваться. Она даже закрыла глаза от страха.

Когда ее напряжение достигло предела и Полина была близка к тому, чтобы закричать или потерять сознание, неожиданно послышался скрежет, перестук колес, снова раздался звон станционного колокола, шипение выпускаемого пара, и состав тронулся с места.

Она открыла глаза. Принц подошел к ней и, заключив девушку в объятия, торжествующе воскликнул:

— Мы победили! Мы победили, любимая! Через несколько секунд мы навсегда покинем Россию!

Полина не выдержала, слезы покатились по ее щекам, и, ничего не видя от слез, она попыталась взглянуть в лицо принца.